Символы славянского язычества - страница 91

В противоречии с этим образом змея, наделенного качествами культурного героя, находится южнославянский ритуал изгнания, убийства змея. Ритуал этот трудно интерпретировать полностью, но, по-видимому, сложение его — позднее явление, возникающее в процессе деградации ритуала медиации в целом и образа змея в частности. Так, в поздних фиксациях в устно-поэтической сербской традиции (50-е годы XX в.) фигурирует поверье: змей, живущий на горе Лесковик, распоряжается дождем. Для ликвидации катастрофической засухи следует развести громадный костер, чтобы убрать оттуда змея^>{401}. Ритуальное изгнание змея предпринимается при жесточайшей засухе, когда действия с додолой — поперудой — Германом оказываются безрезультатными.

Известны разные варианты этого действа. Болгарское «гонене змей» включает в себя: возжигание ритуального огня, изображение изгнания змея из возможных мест его пребывания группой мужчин, вооруженных ритуальным оружием, причем в ритуальном молчании. Обращает на себя внимание мотив убийства змея возле дерева, вершина которого упирается в небо, юнаком, спасающим тем самым хлеба девяти селам. Этот мотив болгарской песни, включающий образ мирового дерева и сакральное число 9, перекликается с полесским обычаем вешать убитого в засуху ужа на дерево, но само явление предстает в песне в гораздо более архаическом виде. Не менее архаической представляется в основе своей и сербская форма убийства змея, когда для этой цели происходит избрание «царя», вооруженного огнестрельным оружием, возглавляющего ватагу парней с холодным оружием^>{402}. Мотив царя вызывает ассоциации с мотивом древнеиндийских ритуальных текстов: «Царь… убивая своего ритуального противника, вызывает плодородие (в частности, дождь) и этим обеспечивает процветание страны»^>{403}.

Как видно из совокупности этих основных элементов ритуала изгнания змея у южных славян, он насыщен самыми разнородными и разновременными наслоениями. Несмотря на архаические элементы и мотивы (такие, как ритуальные нормы, свойственные, например, русалиям), самый ритуал, по всей видимости, — результат деградации более древних обрядов, направленных на медиацию влаги в природе. В том варианте, в каком он известен из южнославянской народной традиции, прежде всего обращает на себя внимание противоречие основного ритуального действия — изгнания, убийства змея — с архаическим образом змея как мифического культурного героя и предка-покровителя; самый мотив убийства — с представлением о бессмертии змея. Возжигание огней как действие, направленное на изгнание, уничтожение змея, противоречит огненной стихии змея, связи его с огненной стихией. Словом, в том виде, как он нам известен, ритуал предстает сравнительно поздним образованием — с напластованием разноречивых элементов. Возможно, что ритуал этот сформировался под влиянием христианских мотивов о святых-змееборцах.

Трансформация древних ритуалов в истории приобретает самые различные формы. Показательно преобразование «змеевиков» в нечто вроде амулета- оберега из атрибутов ритуальных действ. «Змеевики» изучались с разных сторон: художественной формы, соотношения языческих и христианских элементов, противоречия амулета-оберега христианскому образу змея и т. д. Тем не менее в вопросе о генезисе «змеевиков» еще много неясного. Пониманию генезиса языческого амулета в форме змеевика способствует сравнительный анализ южнославянской, польской и украинской устно-поэтической традиции, содержащей рудименты мифологических представлений о змее — космическом предке-покровителе, мифологических наименований звездного неба «Дракон», «Змей», «Змееносец», а также сопоставление с изображениями змеи в виде уплощенного клубка с приподнятой головкой на средневековых пряслицах и архаических надгробьях южных славян. В устно-поэтической традиции образ змея-дракона претерпевает различные напластования и переосмысления, трансформируясь из мифического героя, владыки небесных стихий, в эпические и сказочные персонажи, преломленные через свойственную той или иной этнической среде фольклорную образность. Генезис языческого образа змея-дракона четко выяснить не удается, так как корни его уходят в доисторические цивилизации, о которых достоверными сведениями наука не располагает. Сопоставление распространенных в мировом фольклоре вариантов образа дракона показывает, что в основе его лежат мифологические мотивы о космических предках, наделенных могущественными, сверхъестественными силами, непрестанное воздействие которых испытывают на себе обитатели Земли.