— Нужно дать указание пограничникам, чтобы усилили наблюдение за государственной границей, — предложил директор ФСБ, — на тот случай, если заряды все-таки покинули территорию Центра.
— Покинули или нет? — повысил голос Президент.
— Пока у нас не будет полной гарантии, мы должны предусмотреть все меры, — твердо сказал директор.
— Почему не вызвали руководителя пограничной службы? — спросил Президент, обращаясь к своему помощнику по вопросам обороны.
— Он не входит в список лиц, имеющих доступ к этой информации, — пояснил тот, — мы согласовывали список с ФСБ.
— А министр иностранных дел? — вспомнил Президент. — Он тоже не входит?
— Он еще не вернулся из Страсбурга, — напомнил премьер.
— Такой шум в газетах поднимется, — поморщился Президент.
— О случившемся в Центре не знает никто, — твердо возразил директор ФСБ. — Мы принимаем особые меры к абсолютному пресечению всех возможных слухов. Центр полностью блокирован и объявлен на особом карантине. Все связи с внешним миром идут только через нашу службу.
— Это правильно, — согласился Президент, — а то опять журналисты будут всякие гадости писать. И получится такой скандал на весь мир.
— Это их главная задача, — поддакнул ему премьер. — Обеспечить полную секретность.
— Сколько вам нужно времени, чтобы разобраться в случившемся? — спросил Президент.
— Две недели, — чуть подумав, ответил директор ФСБ.
— Вы с ума сошли, — вмешался вдруг премьер, лучше многих представлявший себе опасность ситуации. — Две недели бомба будет неизвестно где, может, в руках у террористов. Это очень много.
— Неделя, — кивнул Президент, — и через неделю вы мне доложите, что там все в порядке. Если они не могли пропасть, значит, их нужно найти. А если пропали, — он нахмурился, — тогда найдите преступников, которые их похитили. — Он помолчал и вдруг спросил: — В Москве их могут применить?
Оказывается, он видел проблему не хуже остальных. Просто привычно умел держать себя в руках. В кабинете наступила тишина, все боялись даже пошевелиться в своих креслах. Директор ФСБ тяжело вздохнул. Нужно было говорить правду.
— Если их сумели вынести из Центра, если сумели привезти в Москву, то они могут быть применены где угодно, — честно ответил он.
— Значит, их могли переправить и в Москву, — подвел неутешительный итог Президент.
Он сказал это тише обычного, словно приглашая других осознать размеры катастрофы, грозившей всем в случае применения подобного оружия в Москве.
— Что будем делать, если заряды все-таки вывезли из Центра? — спросил Президент.
— Мы пока не рассматриваем эту возможность. Наши эксперты считают, что заряды все еще на месте.
— А если их уже там нет?
— Нужно вводить чрезвычайное положение не только в Москве. — Директор говорил словно смертник перед казнью. — Нужно вводить такое положение на всей территории страны. Придется на официальном уровне признать существование у нашей страны подобного оружия.
— Это невозможно, — возразил помощник Президента по международным вопросам.
— Найдите министра иностранных дел, пусть срочно возвращается, — приказал Президент, обращаясь к премьеру. — Неделя это много, — добавил он в заключение, — три дня. Через три дня вы должны доложить мне, что там случилось. Или найти исчезнувшее оружие. Вы меня поняли?
— Да. — Директор понял, что это намек на его отставку в случае любого отрицательного исхода.
— И пока о случившемся должны знать только мы, — строго объявил Президент, оглядывая присутствующих. «Только этого нам не хватало, — подумал он, — только этого не хватало».
