— Эй, парень, ты почему это не удрал, как положено, когда завидел меня? — спрашивает Коп.
— Не заметил, что вы идете, мистер, сэр, — величает его Гадкий Черный Парень.
— Тогда удирай сейчас, — говорит Злой Южный Коп. — Но сначала нагни башку, чтобы я мог по ней треснуть.
— О, пожалуйста, не надо, мистер, сэр, — величает его Гадкий Черный Парень, — может, завтра придется думать, и она мне понадобится.
— Тогда повернись спиной, — говорит Злой Южный Коп, — я отлуплю тебя по заду.
— О, пожалуйста, не надо, мистер, сэр, — величает его Гадкий Черный Парень, — может, придется сидеть, и он мне понадобится.
— Тогда, — говорит Злой Южный Коп, — я исполосую тебе ноги. Ты хочешь равноправия, не правда ли?
— Да, сэр.
— Так ты получишь его, потому что я и белых луплю по ногам. Бац!
— Тогда уж ударьте еще разок и сделайте меня совсем равноправным, — говорит Гадкий Черный Парень. — Только я никак не возьму в толк, за что вы дубасите людей.
— Но ты ведь совершаешь преступление, не так ли?
— Какое преступление, сэр?
— Бродишь тут с вызывающим видом, вот какое!
— Вовсе у меня не вызывающий вид, босс.
— И ты еще смеешь спорить со мной, с белым?
— Нет, сэр! Но откуда же у меня взялся вызывающий вид?
— Стоит тебе взглянуть на меня, парень, и я уже вижу в твоих глазах вызов. Тебе хочется ходить повсюду, как хожу я, без всяких помех и тому подобное. Ты не хочешь больше ездить в вагонах для черномазых. Не хочешь говорить белым: «да, сэр», «да, мэм». Не хочешь знать свое место. Вот откуда у тебя вызывающий вид. Ладно, сделаю тебе уступку — отлуплю тебя не по башке, а по ногам.
— Но я не хочу, чтобы вы вообще меня лупили, мистер, сэр. Я ведь ничего не сделал.
— Ты же черный, не так ли? Разве, по-твоему, одного этого недостаточно? Тебе ведь надоело все время помнить об этом, не так ли? И ты не удираешь, когда видишь, что я подхожу, ведь правда? Ну так вот тебе! И еще! И еще! И не вопи!
— О-о-о-оу-оу!
— Сказано: не вопи!
— Как же мне не вопить, босс. Ведь больно.
— Тебе и должно быть больно. Не вопи!
— О-о-о!
— Не по вкусу тебе все это?
— Нет, сэр.
— Не по вкусу?
— Да, сэр!
— Тогда не торчи на перекрестке! Противно смотреть, как вы, цветные парни, околачиваетесь тут, а белые люди в это время трудятся в конторах и на фабриках.
— Я бы тоже охотно работал, босс, если б вы мне дали работу.
— Ничего мы вам не дадим. Мое дело — лупить вас по башке. А то каким же иным способом мне удержать вас в повиновении?
— Босс, вы говорите в точности как Гитлер, сэр!
— Как кто?
— Как Гитлер!
— Люди, вы слыхали?! Все слыхали, что он сказал?! Ну, парень, пошли в тюрьму.
— А в чем я повинен, мистер, сэр?
— В измене, черный парень! В измене, вот в чем!
— Чтобы спать поудобнее, двух боков мало, — заявил Симпл. — Когда я устаю спать на левом боку, то могу повернуться только на правый.
— Но можно спать и на спине, — посоветовал я.
— Тогда я храплю.
— А почему бы вам не попробовать спать на животе?
— Когда я сплю на животе, у меня болит шея, все время приходится поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, иначе я задыхаюсь, Не люблю я спать на животе.
— Все люди спят обычно на правом или левом боку — и не жалуются. Не понимаю, почему вы считаете это неудобным. В конце концов, ведь во всем бывает только две стороны.
— Вот об этом-то я и толкую, — сказал Симпл. — Двух сторон мало. Мне надоело спать только на левом или на правом боку, потому я и хочу, чтобы для разнообразия было еще два или три бока. Кроме того, когда я сплю на левом боку лицом к жене, мне, чтобы узнать утром который час, приходится поворачиваться к часам. А когда я сплю на правом боку, лицом к окну, свет будит меня раньше времени. Если я сплю на спине, то храплю и беспокою жену. А на животе спать нельзя — я уже говорил почему. Вот, к примеру, моряки торгового флота, когда речь заходит о корабле, постоянно упоминают о «портсайде» и «штирборте». Человеку тоже надо бы иметь не только правый и левый бок, но еще также «портсайд» и «штирборт».
— Но ведь это на морском языке то же самое, что левый и правый борт. У корабля только два борта: вам это известно так же, как и мне.
