Мда… Не знаю, насколько серьезны ее угрозы в мой адрес, но вот защитить своих друзей я вряд ли смогу. Да и пытаться разрушить Мир мне как-то не хочется. Ё-моё, о чем я думаю!!! Разрушить Мир? Где здесь ближайший кабинет психиатра? Пусть на меня скорей оденут смирительную рубашку! Однако…
— И чем я могу тебе помочь?
— Я была уверена в твоем благоразумии, — Катерина положила на стол очищенную от виноградин веточку и откинулась на спинку дивана. — Я намерена занять место мэра столицы.
— Всего лишь?!
— Пока да. Ты не находишь, что слишком уж долго он сидит на своем посту? Как будто бы стал уже одной из достопримечательностей города, причем весьма дорогостоящей в содержании.
— Хочешь сказать, что ты будешь обходиться дешевле? — я все еще не мог переварить и осознать услышанное и продолжал машинально ерничать.
— Главная для меня разница в том, что то буду я, а не он.
— Ясно. И что же ты, такая могущественная, не можешь справиться сама с каким-то жалким человечком?
— Ты сильно преувеличиваешь мое могущество, — на лице Катерины выразилось явное разочарование недалекостью моего ума. — Да, как сущность я бессмертна. Ну и что? В физическом мире мои возможности ограничены возможностями оболочки, пусть даже и многократно усиленными. Да, я могу подчинять людей, могу уничтожать разум тех, кто противится подчинению. Но это было бы действенно на более низких уровнях игры. На этом же человеке задействовано такое количество других людей…
— Просто переселись в него, — предложил я пришедший в голову вариант.
— Неинтересно.
— Ясно. Я забыл, что для тебя это игра.
— Да, игра. Собственно, эта игра и является причиной и смыслом существования вашего мира, — Катерина усмехнулась и продолжила: — Я много достигла. Я практически стала лидером "Партии Большинства". Я в состоянии, используя различные политические комбинации, постепенно выжить Луноликого и занять его место. Но на это уйдет слишком много времени, что непростительно, учитывая сроки, отведенные для жизни оболочки.
— Но он ведь тоже не вечный, — пожал плечами я. — И далеко не молод, к тому же.
— Понимаешь, — с лица Катерины исчезла улыбка, и она теперь смотрела на меня так, будто прикидывая, говорить со мной дальше, или нет. — Понимаешь, не знаю, как тебе это объяснить, ибо сама пока мало что об этом узнала. Я обнаружила некое явление, о котором не было ничего в моих базовых данных, о котором не было ничего в знаниях слившейся со мной сущности. Я обнаружила присутствие в этом мире паразитов…
— Ты впервые заметила на своей кухне тараканов? — не удержавшись, хохотнул я, но заметив, как собеседница хмурится на мое ерничанье, тоже сделал серьезное лицо и, глядя на ее чудесные рыжие волосы, произнес: — Боже мой, неужели вши завелись? Или еще что хуже? Но давай не будем об этом за столом? Ё-моё, я же отщипывал виноградинку от веточки, которую ты держала в руках. Придется теперь нам вместе лежать в инфекционном отделении. Я буду занимать для тебя очередь на сдачу анализов…
— Прекрати, — оборвала меня Катерина.
— Извини, но такая, наверное, у меня реакция на эти ваши сущности, — я развел руками. — Просто если я буду относиться ко всему этому серьезно, то сойду с ума. Так что ты там говорила о паразитах? Можно, я хотя бы буду улыбаться?
Катерина некоторое время смотрела на меня с каким-то отрешенным видом, затем как-то совсем по-человечески вздохнула.
— У меня есть подозрения, что в этот мир проникают, как бы это сказать, чужие сущности.
— Так, блин, вас же всего семь. Или нет?
— Семь сущностей создали этот мир. Иногда, крайне редко, рождается восьмая, способная его разрушить. О других ничего не было известно, — Катерина несколько секунд помолчала. — Или же было давно забыто.
— Ясно. И теперь ты обнаружила, как соседи лазают в твоем огороде, и с удивлением узнала, что за забором существует разумная жизнь. Ну или не очень разумная, если лезут в чужой огород. И сколько же нарушителей государственной границы обнаружилось?
— Пока только один.
— И это Михаил Юрьевич Луноликий?
— Да.
— Может, просто заявишь в милицию? Все. Молчу. Молчу и улыбаюсь.
