Вдова с большим трудом взяла себя в руки и спросила:
— Тебе все это рассказала твоя несносная мачеха?
— Да, мама рассказала мне о матери герцога и о том, что он собирается сделать мне предложение, поскольку я хорошо воспитана, как подобает молодой благородной девушке, и могу считаться подходящей партией для самого знатного жениха.
— Господи, помилуй! — с горечью произнесла леди Ингхэм.
— Вы… вы понимаете меня, мадам?
— О, да! Понимаю, и чересчур хорошо! — последовал мрачный ответ.
— Я не сомневалась, что вы поймете меня! Но самое ужасное заключалось в том, что папа привез герцога Салфорда в Остерби, чтобы он сделал мне предложение. По крайней мере, так мне сказала об этом мама, а ей сообщил папа.
— Когда я увижу Марлоу… Он на самом деле привез Салфорда в Остерби?
— Да, но как он мог допустить такую ошибку, ума не приложу! Единственный ответ, который приходит в голову: Салфорд на самом деле собирался делать мне предложение, но передумал, едва увидев меня, что, на мой взгляд, совсем неудивительно. Подробностей, конечно, я не знаю, но папа не сомневался в его намерениях. Когда же я рассказала папе о своих чувствах к Салфорду и попросила передать это ему, папа наотрез отказался, — сообщила Феба и печально замолчала. Через несколько секунд она добавила: — После того неприятного разговора я поняла, что, кроме вас, бабушка, никто не может мне помочь, и поэтому убежала из дома.
— Одна?! — в ужасе вскричала вдова. — Только не говори мне, будто ты проехала все расстояние от Остерби до Лондона одна в дорожной карете.
— Нет, конечно, не одна! — поспешила успокоить бабушку Феба. — Я приехала в Лондон в фаэтоне Салфорда, и он заставил меня захватить с собой в дорогу… служанку. Кроме служанки, герцог послал своего конюха, чтобы с нами в дороге ничего не случилось.
— Что-что? — изумленно переспросила леди Ингхем. — Ты приехала в Лондон в фаэтоне герцога Салфорда?
— Я… я должна вам все объяснить, мадам, — с виноватым видом пробормотала Феба Марлоу.
— Это точно! — кивнула вдова, не сводя с внучки удивленного взгляда. — Я жду от тебя самых подробных объяснений!
— Хорошо. Только это… только это довольно долгая история!
— В таком случае, моя дорогая, будь добра, позвони в тот колокольчик, — попросила пожилая вдова. — После такого долгого и утомительного путешествия ты наверняка захочешь выпить стакан теплого молока. Думаю, — негромко добавила она, — что и мне самой не помешает присоединиться к тебе. Ты сообщила настолько поразительные новости, что мне необходимо подкрепиться.
После этих слов леди Ингхэм вновь откинулась на подушки и закрыла глаза, чем вызвала у Фебы тревогу. Однако, когда через минуту в комнату вошла мисс Мукер, вдова открыла глаза и произнесла на удивление бодрым и строгим голосом:
— Сейчас же перестань киснуть, Мукер, и быстро принеси нам по стакану теплого молока! Ко мне в гости приехала внучка. Она сильно устала после долгого и утомительного путешествия. Когда принесешь молоко, позаботься о том, чтобы ей в постель под простыни не забыли положить грелку, а в комнате разожгли огонь. Мисс Марлоу остановится в самой лучшей свободной спальне! И смотри, чтобы к ее приходу все было готово.
Когда миледи разговаривала таким строгим и властным голосом, спорить с ней было неразумно. Мукер невесело ответила на приветствие Фебы, сделала ей очень слабый реверанс и перед тем, как идти выполнять распоряжения госпожи, поинтересовалась, с трудом сдерживая раздражение:
— Мисс Марлоу пожелает, чтобы я привела сюда девушку, которая, как я поняла, является ее служанкой?
— Нет-нет! Прошу вас, побыстрее отправьте ее спать! — торопливо ответила Феба. — Она… она не совсем моя служанка.
— Хорошо, мисс, понимаю! — ледяным голосом произнесла мисс Мукер и вышла из комнаты.
— Пренеприятное создание! — пробурчала леди Ингхэм, когда ее преданная Мукер закрыла за собой дверь. — Кто же тогда эта девушка, если не твоя служанка?
— Алиса — дочь владелицы постоялого двора, на котором мы остановились, — ответила Феба. — Салфорд позволил мне взять ее на время.
— Дочь владелицы постоялого двора? Нет, не начинай рассказ, дитя мое, пока Мукер не принесет молоко. Какое-то чувство подсказывает мне, что если ее появление прервет твой рассказ, то я окончательно запутаюсь и перестану что-либо понимать. Сними с себя эту безобразную длинную мантилью, моя любимая… Господи, где тебе сшили этот кошмар? Неужели у той несносной женщины совсем нет вкуса?… Ладно! Ничего не бойся! Что бы не произошло, я все исправлю. Придвинь стул к огню и устраивайся поудобнее. И… пожалуй, лучше передай мне нюхательные соли… да, они на том столике, дитя мое… по-моему, это мудрое решение.
