— Когда умер Гарри… умерла частичка меня. И сейчас мы не будем обсуждать это. Добавлю только одно. Вы — мать Эдмунда и можете навещать его, когда захотите. Я вам уже много раз это говорил, но повторяю еще раз. Приезжайте в Чанс, когда пожелаете… со своим мужем или одна.
Сэр Наджент, который внимательно слушал герцога Салфорда, дождался, когда дверь за Сильвестром закрылась, и радостно воскликнул:
— Клянусь, это чертовски мило с его стороны! Ты должна признать, моя дорогая, чертовски мило! Провалиться мне на этом месте, если я когда-либо надеялся получить от герцога Салфорда приглашение посетить Чанс. Дело в том, что у меня сложилось твердое убеждение, будто Салфорд здорово меня недолюбливает. Пожалуй, я поеду… Нет, нет, я вовсе не утверждаю, что посещение Чанса обязательно окажется интересным. Скорее всего, никаких развлечений, довольно скучная компания… Но побывать в Чансе весьма заманчиво! Вот что я сделаю… Я предложу Салфорду выпить со мной по стакану белого вина… Нет, клянусь Юпитером, я приглашу его отужинать вместе. Как по-твоему, мне не следует переодеться, дорогая? Нет, так я могу поставить его в неловкое положение. Пожалуй, повяжу-ка я лучше свежий галстук… Свежий галстук обязательно поможет делу.
Полный этих дружеских намерений сэр Наджент Фотерби торопливо вышел из комнаты жены. Ианта вновь разрыдалась, но сейчас ее слезы были уже не такими безутешными. Было ясно, что она скоро успокоится. Феба дала ей слово, что позаботится об Эдмунде по дороге в Лондон.
— О, дорогая мисс Марлоу, если бы не вы, я никогда бы не согласилась отдать Эдмунда, — заявила леди Ианта, пожимая Фебе руку. — Я уверена, что вы сумеете позаботиться о моем мальчике не хуже меня. И если найдется злой человек, который скажет, будто я бросила своего ребенка, вы знаете, что это неправда.
— Если кто-то скажет мне такую чушь, я отвечу, что его силой вырвали из ваших рук, — пообещала Феба. — Извините меня, леди Ианта. Я должна вернуться к Эдмунду.
Но, когда Феба вошла в комнату, выделенную для нее и Эдмунда, девушка замерла на пороге. На краю кровати мальчика сидел герцог Салфорд. Он сразу встал и немного смущенно произнес:
— Прошу прошения. Я не должен был входить в вашу комнату, но меня позвал Эдмунд.
— Ничего страшного, — успокоила Феба герцога. Сейчас она разговаривала не таким холодным голосом, как внизу, в столовой.
— Феба, дядя Вестр говорит, что мой папа отрезал бы сначала только одну кисточку, а попозже и вторую, — сообщил ей Эдмунд с горящими глазами.
Девушка не сдержала смех.
— Интересно, а что бы сказал твой дядя, если бы ты срезал кисточки с его сапог?
— Я объяснил Эдмунду, что поступать так со своими дядями нельзя ни при каких обстеятельствах, — пошутил Сильвестр и взъерошил племяннику волосы. — Спокойной ночи, несносный мальчишка!
— Ты не уедешь? — неожиданно испугался Эдмунд, ухватившись за его рукав.
— Не бойся, без тебя не уеду.
— А Феба с Томом?
— Да, они тоже поедут с нами.
— Хорошо, — кивнул мастер Рейн, отпуская сюртук Сильвестра. — Вот уж будет весело!
Два дня путешественники добирались до Кале. По дороге они остановились в Этайплсе, в самой худшей, по словам герцога Салфорда, гостинице, в которой он когда-либо имел честь жить. Поездка проходила не так весело, как надеялся Эдмунд, и только Том в какой-то мере оправдал надежды мальчика.
Поначалу Сильвестр пребывал в мрачном настроении, так как даже заложенная маленькая жемчужная брошь Фебы и его часы с цепочкой не помогли собрать необходимую сумму, чтобы путешествовать с привычной для него роскошью. Герцог долго сердился на Тома за то, что тот без его ведома совершенно неожиданно заложил в ломбарде брошь Фебы. Салфорд позже сообщил юноше, что теперь ему придется посылать одного из своих людей во Францию, чтобы выкупить ее. Но еще больше портило ему настроение то обстоятельство, что теперь он обязан Фебе. Естественно, после этих неприятностей он пребывал отнюдь не в радужном настроении. Позже выяснилось, что денег хватит только на четверку лошадей. Поэтому герцогу Салфорду надо было выбрать из двух зол меньшее: подвергнуть четырех путешественников, один из которых маленький ребенок, риску быть укачанными в одном фаэтоне, запряженном четверкой, но при этом быстро добраться до цели, или взять два экипажа, каждый из которых будет запряжен парой лошадей, и медленно тащиться до Кале. Мысль о том, что Эдмунд, прежде чем его укачает, станет приставать к нему с бесконечными вопросами, решило дело в пользу двух фаэтонов. При этом Сильвестр сделал одно неожиданное открытие. Мистер Рейн, человек скромного достатка, не получал уважительного приема, подходящего его светлости, герцогу Салфорду. Нет, почтмейстера ни в коем случае нельзя было обвинить в невежливости. Напротив, он был в меру услужлив, но не выказывал ни малейшего интереса к герцогу. Сильвестр, привыкший всю жизнь иметь дело с людьми, которые всегда рассыпались перед ним в любезностях, испытал легкое потрясение. Это была его вторая поездка в наемном экипаже (первая прошла двумя днями раньше, когда он высадился в Кале). Он высказал несколько нелестных слов в адрес экипажа, который ему дали в «Серебряном льве», но два фаэтона, взятых напрокат в Абвиле, были настолько грязны, что это наполнило отвращением его утонченную душу.
