Истинный план операции — план не спасения, а уничтожения опасного свидетеля, находившегося в советских руках — здесь не поднимался. Это было слишком опасно — все помнили Иран-Контрас. Если кто-то стуканет, если в Конгресс просочится информация, что агент ЦРУ, еще и еврей, попал в плен к русским, и министерство обороны послало четырех человек чтобы убить его — это могло кончиться импичментом президенту. Особую остроту ситуации придавал тот факт, что пленный был евреем — а в Конгрессе и на телевидении было мощнейшее израильское лобби. Дело пахло Иран-контрас в квадрате… да что там — в кубе!
Вице-президент вздохнул. Он сам плохо понимал этого русского. Но факт остается фактом — он передал одного из плененных американцев и готов был передать остальных троих.
— Как быстро мы сможем послать человека в Кабул?
Вебстер вздохнул
— На нормальное внедрение по минимуму — уйдет месяц. Это практически отрезанная от внешнего мира страна, аэропорт у них совершает рейсы только на СССР и на Индию, иные способы заброски практически непредставимы. Нашего посольства там нет, никакой поддержки у нашего человека не будет. Кого бы мы не послали — мы не можем быть уверены в том, что Эймс не сдал его русским и он сразу не попадет под колпак…
— А как русские его схватят, он моментально выдаст контакты, и русские поймут, что у нас кто-то появился в Кабуле — профессионально подвел итог вице-президент — просто великолепно!
— Сэр, я повторно предлагаю вытащить этого парня немедленно — заявил Чейни
— Как… — тяжело вздохнул Буш — как ты его вытащишь, Дик? Мы послали одного человека, и он попал в лапы русских. Мы послали четырех человек, и они попали в лапы русских… Провал за провалом!
В кабинете наступило тяжелое молчание
— Сэр… а что если русский сам подберет контактера? — предложил Уорден, который до этого сидел молча
Вице-президент уставился на него
— Конкретнее.
— С русским были несколько парней, они прикрывали его. Думаю, он доверяет им. И они пользуются большей свободой передвижения.
— Опасно… — сказал Вебстер — очень опасно. Так мы не сможем ничего проконтролировать.
— Мы и так не сможем ничего проконтролировать! — раздраженно заявил Буш — и отправлять еще одного человека на сковородку я не хочу. Ворден… да
— Уорден, сэр.
— То есть вы предлагаете держать контакт через пограничную зону.
— Это единственный выход сэр.
— Но пограничная зона это особо контролируемая территория! И там все как на ладони, это не город. Ни нормальная тайниковая операция, ни моменталка — невозможны!
— Сэр, но это не мешает им забирать наркотики, верно?
Буш несколько секунд сидел хмурый как туча. Потом улыбнулся
— А ведь верно…
Когда заседание уже завершилось — вице-президент США Джордж Буш внезапно попросил задержаться Уордена, единственного действующего оперативника в зале. Остальные — уже вышли из кабинета…
— Я вас помню — сказал Буш, подслеповато разглядывая Уордена. Они были почти одного роста и говорить друг с другом им было удобно: обычно высокий и худой техасец нависал над собеседником, вызывая у него дискомфорт
— Да, сэр. Я работаю в ЦРУ больше двадцати лет. Сейчас — начальник отдела по борьбе с русской угрозой.
— А почему лично в Пакистане?
— Сэр, я возглавлял пешаварскую станцию. Меня отозвали перед тем, как…
Буш понимающе кивнул
— Один вопрос. Вы единственный, кто видел в глаза этого русского. Я хочу спросить вас — что по вашему заставило его пойти на контакт с нами?
Обычному человеку Уорден наплел бы с три короба. Но перед ним был директор ЦРУ, пусть и бывший.
— Не знаю, сэр. Возможно, у него проблемы на работе. А возможно — он просто больше не хочет заниматься контрабандой наркотиков. Все может быть, сэр, русские очень скрытны и мотивацию их поступков сложно понять.
Вице-президент согласно кивнул
— Да, вы правы. В этом — они полная противоположность нам. Поэтому — мы должны расправиться с ними и как можно скорее.
— Да, сэр. Должны…
