Посоветовавшись с сержантом, капитан приказал готовить оборону с опорой на холмы. Три холма — он сделал каждый из них точкой обороны для двух стрелковых секций. В каждой из них — ракетчик со Стингером, еще один — он взял себе и решил, что это будет резерв. В каждой секции будет как минимум один пулеметчик и один снайпер. Холмы стояли рядом друг с другом и морские пехотинцы могли следить друг за другом, прикрывать друг другу тыл и оказывать помощь.
На холмах — он приказал оборудовать стрелковые позиции для пулеметов и копать окопы, пусть неглубокие — но окопы. Ракетчиков — их главный козырь, если русские пойдут ва-банк он приказал спрятать за гребнями холмов. За гребнями холмов можно будет спрятаться от огня русских с фронта и частично с флангов. Если же им не удастся завалить вертолеты — то прятаться больше будет не от кого…
Отдельно — он выставил снайперские позиции. Дал каждому снайперу пулеметчика в подмогу. Очень тщательно подобрал позицию для снайпера с RAI500 — у них была единственная на судне винтовка, предназначена для подрыв морских мин и он приказал взять ее с собой. Снайпер — может отлично отстрелять по зависшему или совершившему посадку русскому вертолету и сэкономить им ракету. Или две. Он точно знал, что патроном пятидесятого калибра — удастся вывести из строя русский транспортный вертолет или русские четырехосный бронетранспортер. Что же касается Хайнда, внушающего ужас огромного ударного вертолета русских — вся надежда была только на Стингеры. В свое время моджахеды подбили немало Хайндов с помощью такой вот штуки — а его морские пехотинцы умеют обращаться с ней намного лучше, потому что они — американцы. А не вонючие дикари.
Почва поддавалась трудно. Собственно, это была даже не почва. Это была корка — соль, принесенная из пустыни, песок и скудная, неурожайная земля. Здесь никто и никогда не пытался что-либо посадить — камни и отсутствие воды не оставляли шансов на урожай. Каждый камень, попадавшийся под лопату — приходилось откапывать и буквально выдирать из земли. Капитан работал вместе со всеми, потому что он считал — офицер должен подавать пример личному составу, с ним должно было происходить то же, что и с его солдатами. Офицеры, которые передоверяли грязную работу сержантам — рано или поздно оказывались в дерьме…
— Вот всем в этом… — проговорил он, вытаскивая камень и в кровь обдирая при этом пальцы — есть кое-что хорошее
— Что же, сэр? — спросил его снайпер, капрал-сверхсрочник Барнато. Винтовкой пятидесятого калибра распоряжался он — капитан отправил к ракетчикам сержанта, а сам решил контролировать капрала
— То… то каждый камень… идет в стену против русских — проговорил капитан, выкладывая камень на бруствер и пригребая к нему землю
— Умеете вы… и в дерьме найти монету, сэр…
— Пальцы… не лижи, Барнато. Боль не уймется, а трение об лопату будет еще хуже.
— Да, сэр…
Вертолеты они услышали ближе к полудню, когда еще не закончили. Русские выполняли договоренности, мать их. Капитан приказал всем залечь — и как и было оговорено бросил далеко перед собой шашку зеленого дыма. Та покатилась по пологому каменистому склону…
Вертолетов было два. На занятиях им показывали силуэты русских вертолетов — но эти похоже были новыми. Двумя винтами и коротким, широким фюзеляжем похожи на Гормон… но это точно не Гормон.[7] Что-то увеличенное в размерах, широкое, с типичными для русских вертолетов подкрылками и блоками НУРС под ними. Он видел новые вертолеты Сикорского, которые закупили для армии… тут было что-то подобное… как внебрачное дитя Гормона и Ястреба. Они выглядели уродливо… но страшно.
— Всем залечь, укрыться! — передал он команду по рации
Свистя винтами, вертолеты обошли их позицию — он не знал, заметили кого или нет. Скорость они не снижали, а на скорости — замаскированного пехотинца на земле не сразу и увидишь. Затем они сместились западнее, в сторону русской границы. Один… кажется завис…
— Сэр… — сказал его взводный сержант, здоровяк по фамилии Бренсон — один из вертолетов завис, высаживает десант. Второй прикрывает его.
— Бренсон… мать твою, не свети задницей!
