Джип подняла голову и сказала:
- Никакого позора не будет, мистер Уэгг, если только вы сами до этого не доведете. Если бы незаметно отослать Дафну... Дэйзи... куда-нибудь в тихое место, пока все не кончится, тогда никто об этом я не узнает.
Рот мистера Уэгга слегка приоткрылся, его дыхание, наверно, слышно было на улице.
- Вы хотите сказать, мэм, что не собираетесь возбуждать судебное дело?
Джип утвердительно наклонила голову. Мистер Уэгг стоял молча, только его лицо, чем-то напоминающее мопса, слегка подергивалось.
- Ну что ж, - сказал он наконец. - Этого она, пожалуй, даже не заслуживает. Но не скрою: для меня это - огромное облегчение. И я должен сказать, что в такой молодой и красивой даме, как вы, проявляется истинно христианский дух. - Джип снова покачала головой, но он продолжал: - Да, да, это так! Это говорю вам я, человек, который годится вам в отцы, и исправный прихожанин.
Он протянул ей руку. Джип подала ему свою, затянутую в перчатку.
- Я очень, очень сожалею, - сказала ока. - Пожалуйста, будьте к ней добрее.
Мистер Уэгг стоял со скорбным видом, потирая руки.
- Я семьянин, - сказал он. - Семьянин с серьезным взглядом на жизнь; я никогда не думал, что подобное могло произойти в моей семье, - никогда'. Это... я не могу вам даже сказать, что это такое!
Джип взяла свой зонтик. Она чувствовала, что должна немедленно уйти; в любой момент этот человек может сказать что-либо вовсе уж невыносимое. К тому же запах баранины все усиливается.
- Мне очень жаль, - повторила она. - До свидания! - И она направилась к двери.
Она слышала, как он тяжело дышал, провожая ее. Мистер Уэгг пропустил ее вперед, держась за ручку входной двери. Его свиные глазки глядели на нее почти благоговейно.
- Да, - сказал он, - я очень счастлив, что имел честь познакомиться с вами; и, осмелюсь сказать, вы мне глубоко симпатичны. До свидания!
Джип жадно вдыхала свежий воздух. Щеки ее горели; словно ища какой-то защиты, она раскрыла зонтик. Бледное лицо девушки снова встало перед ней, и она услышала ее голос: "О миссис Фьорсен, как бы я хотела умереть! Как бы хотела!"
ГЛАВА XVI
Она шла под зонтиком, бессознательно стараясь держаться поближе к деревьям. В голове снова вихрем проносились все впечатления этого дня: Дафна Уинг; похожая на морду мопса физиономия мистера Уэгга; крашеный ковыль на камине, синяя ваза; Росек, бросающийся к ней; ее девочка, спящая под деревьями.
Она дошла до Кенсингтонского парка и села на скамью. Близился час завтрака; няньки с детскими колясками, старики, собаки - все спешили подкрепиться. Люди оглядывались на красивую молодую женщину, которая праздно сидела и скучала в такой час, и пытались найти в ней хоть какой-нибудь недостаток - кривые ноги или что-нибудь еще. Джип не замечала ничего, кроме собак, которые то и дело на бегу обнюхивали ее колени. Она так долго приучала себя к равнодушию, так долго отказывалась смотреть в лицо действительности; но теперь этот барьер был сломан, и вот поток жизни захлестывает ее. "Процесс!" Тем, кто не поверяет своих личных дел даже ближайшим друзьям, и в голову не приходит возможность публичного обсуждения их бед; такая мысль, разумеется, никогда не возникала и у Джип. С горькой улыбкой она подумала: "Мне все же лучше, чем ей! А что, если бы я тоже любила его? Нет, я никогда, никогда не захочу любить. Женщины, которые любят, слишком много страдают".
Она просидела в парке долго, пока не вспомнила, что в три часа должна быть у мосье Армо, а было уже около трех. Она поднялась и зашатала по траве. Воздух был полон гудения пчел, ворковали голуби, мягко шелестели листья, доносился запах цветущих лип, по синему небу медленно плыли спокойные, пышные облака. А она - почему ей суждено быть такой несчастной?..
Какой-то пятнистый спаньель - жуликоватый пес с широкой головой и пушистым чубом на макушке - пристал к ней, ожидая, что она бросит свой зонтик в воду и велит его доставать, - иначе зачем же люди что-то носят в руках?
Мосье Арно шагал по комнате. Окна были открыты, но запах греческого табака еще не выветрился.
