Дома голова у Анны сильно разболелась. Но это, конечно, не извиняет ее поведение. Почувствовать ревность к этой бедной, замученной, молодой маме… Такие эмоции абсолютно новы для нее, она никогда не испытывала их раньше, и это смущает, даже больше – пугает.
Открывая дверь, они услышали телефонный звонок. Анна побежала взять трубку, одной рукой массируя ноющий висок. Услышав голос племянницы, воскликнула:
– Беф! Как поживаешь?
– Отлично… а ты?
Анна колебалась: стоит ли делиться с Беф, обрушивать на нее свои проблемы…
– У меня тоже все нормально.
– Хотела позвонить тебе раньше, – говорила Беф, – но вернулась только сегодня утром. Все родные просили передать, что любят тебя. А мама напоминает, что скоро их серебряная свадьба. Она устраивает грандиозную вечеринку и, конечно, хочет тебя видеть на ней.
Анна задержала дыхание – Беф, вероятно, навещала родных в Корнуолле; без сомнения, про поездку племянницы ей было известно, хотя вспомнить она не может…
– Извини, мне пора. Поговорим позже. – Беф попрощалась и повесила трубку.
В гостиной, расположенной над магазинчиком, Беф закрыла глаза и вздохнула. Пришлось вот так скоропалительно прервать разговор с Анной. Крестная всегда так внимательна, чутка, у нее безошибочная интуиция – догадается, пожалуй… Беф пробежала глазами почту, которую захватила по дороге: что это – авиаконверт из Праги?.. Внезапно у нее пересохло во рту. В конверте оказалась копия свидетельства на некоторые изделия, купленные ею во время последней поездки в Прагу. Великолепной копии на старинный хрусталь еще нет. Только на предыдущей неделе Келли, ее партнерша, выразила озабоченность по поводу того, что она до сих пор не получена:
– Когда точно она придет? Что произошло?
– Скоро! – пообещала Беф, украдкой скрещивая пальцы за спиной, и заметила, что Келли бросила на нее удивленный взгляд.
Они были знакомы с университетской скамьи; сейчас, к своему и ее счастью, Келли обручилась. Новое положение, отношения с женихом занимают все ее мысли, и она не слишком вникает, почему задерживается доставка чешского хрусталя. Хватит с Беф и того, что Джулиан Кокс выставил ее всем на посмешище… Расстроенная, Беф закрыла глаза; чувства ее все так же остры, боль не зажила. Келли не было в городе – они с Бру навещали родителей, – и в этом ей повезло.
Что касается крестной, голос ее звучал по телефону как-то необычно. Может, обиделась, сочла ее тон невниманием к себе?.. Так она разуверит ее – позже, когда найдет в себе силы. А теперь Беф намерена держать от себя крестную на расстоянии – чтобы ей ничего не пришло в голову. Пусть Анна и не заподозрит, что племянница второй раз совершила глупость…
– Что случилось, Анна? Что-то не так? – Ворд с тревогой смотрел, как она то и дело принимается массировать виски.
– Голова болит, – едва слышно ответила Анна.
– Голова? – Ворд сразу же оказался рядом: ох, какая она бледная. – Давно? Почему ты ничего не сказала мне? Тебя тошнит? Ты можешь…
– Ворд, это просто головная боль, и ничего больше.
Вспомнив советы консультанта, Ворд спокойно сказал, взяв ее за руки:
– Собирайся.
– Куда? – удивилась Анна. – Я как раз хотела приготовить ленч…
– В больницу.
– В больницу? Зачем?
– Консультант предупредил меня, что надо опасаться таких симптомов, как головная боль, тошнота, двоение в глазах, ну и прочее, – мягко объяснил Ворд.
– Но у меня вовсе не двоится в глазах, – запротестовала Анна, все же позволяя Ворду вывести ее из дома и направляясь к машине, – голова болит, и все.
Они приехали; к счастью, в приемном отделении оказалось малолюдно и даже дежурил тот самый консультант. По просьбе Анны, все время, пока он ее осматривал и задавал вопросы, Ворд оставался с нею.
– У вас часто бывают головные боли? – спросил Анну врач, закончив осмотр.
– Иногда… бывает, побаливает голова.
– Мне кажется, это как раз такой случай. Насколько я могу судить, это вряд ли что-нибудь еще. Вы сказали, с тех пор как потеряли память, у вас не было никаких… озарений?
– Нет, пока никаких, – огорченно ответила Анна.
– Вот видишь, я же говорила тебе.
Они направлялись к машине; у Анны был усталый, подавленный вид.
