Наконец Нувату, Байдакову и Анеке удалось остановить цилиндр. Но вернуть его на место, против ветра, было нелегко.
— Впряги собак! — кричал Уквун. — Надежней ветра будет!
Молодые люди изнемогали от усталости.
— Во всем виновато твое нетерпение, — упрекал Вайдаков Нувата. — Надо было переждать, пока ветер утихнет!
Нуват ничего не ответил: не до того было. Он был возбужден борьбой и с ветром и с Уквуном, который явно уже считал себя победителем. И Вайдаков знал: теперь Нуват не уступит, если бы все ветры севера обрушились на них.
Дюжему Каравии стало жаль молодых людей. Он пришел к ним на помощь, и скоро цилиндр был доставлен на место. Каравия, Анека и Вайдаков поддерживали цилиндр, а Нуват привинтил к его верху с трех сторон длинные металлические трубки-тяжи, похожие на оглобли, прорубил во льду три ямы, опустил в них тяжелые ящики, а к ним прикрепил концы «оглобель». Теперь цилиндр стоял неподвижно, только вздрагивая под напором ветра.
— Надо пустить его на холостой ход, — сказал Нуват. Подошел к нижнему кругу, на котором стоял цилиндр, и повернул рычажок. И цилиндр вдруг закрутился с такой бешеной быстротой, что разрезы на его боках стали незаметны.
Уквун перестал смеяться. Это было неожиданно и непонятно.
— Занятная игрушка! — сказал Кителькут.
Эти насмешливо сказанные слова вернули самообладание Уквуну, и он вновь оживился.
— Для забавы малых детей! — подхватил шаман шутку Кителькута. — Но где же свет и тепло? От твоей игрушки дует еще сильнее. Я совершенно продрог! — И он сделал вид, что дрожит всем телом.
— Да, советую тебе отойти подальше, — отозвался Нуват. — От этой игрушки тебе не поздоровится!
Вайдаков возился с белыми шнурами, заинтересовавшими Анеку, которая помогала ему, а Нуват вынул новую вещь — скрученную спиралью трубку-«змеевик».
Уквун смотрел уже с некоторой завистью. С такими странными вещами, выдав их за амулеты, можно было бы делать неплохие дела!
*
Работа затянулась. Вайдаков, уставший с дороги, едва стоял на ногах, но не хотел отставать от своего неутомимого друга.
И чем дальше работали молодые люди, тем непонятнее для зрителей казались их действия. Нуват, Вайдаков, Анека и Каравия наставили вокруг юрт и оленьего стада кольев, на колья Нуват прикрепил белые стаканчики и протянул проволоку. На проволоке развесил «стеклянные бусы».
— Теперь идем в юрту! — заявил он.
Там тоже появились провода и большие «стеклянные бусы». В кадушку с водой Нуват опустил спиральную трубку.
Уквун, не спуская глаз, следил за этими необычайными приготовлениями. Уверенность, с которой работали молодые люди, начала беспокоить шамана, но он все еще надеялся, что ветер не «дастся в руки мальчишкам» и Нуват будет посрамлен.
А Каравия работал с увлечением. Уж очень все это было ново и интересно. Женщины из «холодного помещения» юрты с суеверным ужасом смотрели на паутину проволок и блестящие бусы.
Наконец Нуват сказал:
— Ну, кажется, все готово. Можете идти под полог!
Все население юрты вползло в теплое «жилое» логовище, где еще тускло коптили масленки. Но теперь над головою Кителькута висела стеклянная бусина величиною в кулак.
— Сидите и ждите! — крикнул Нуват и вышел наружу.
Все сидели в напряженной тишине ожидания. Даже Уквун молчал. Он очень волновался и шептал тонкими губами: «Ветер! Ветер! Ты могуч и силен! Не выдай себя и меня, твоего слугу…»
И вдруг случилось чудо.
Среди чадного полумрака вспыхнуло ослепительно-яркое солнце. Женщины вскрикнули, словно от громового удара, и закрыли лицо руками. Даже мужчины вздрогнули. Уквун, лежавший на животе, уткнулся головой в мех. На несколько минут все ослепли от непривычной яркости света. Потом понемногу начали открывать глаза и оглядывать друг друга так, словно видали впервые.
Какие глубокие морщины на лице Уквуна, Яяка и Рынтины! И какие грязные лица и тела! И какая ужасающая грязь вокруг!
Они словно проснулись в новом мире и впервые увидали себя и свое жилище в настоящем свете. Ужасное пробуждение! Логово зверя чище и опрятнее.
Анека вдруг всплеснула руками и запела:
— О, свет! О, радостный свет! О, великий Нуват! Ты не обманул. Ты сделал из ветра маленькое солнце, и оно пришло к нам в юрту и осветило наши лица.
