Однако это не та проблема, с которой сталкивается большинство. Мы боремся со скептицизмом, с эгоизмом, который помещает нас в центр Вселенной. Вот почему важна мысль философа Нассима Талеба: нам нужно верить не в то, что Бог велик, а только в то, что Он больше нас.
Даже если мы продукт эволюции и случайности, не возвращает ли это нас к позиции стоиков? Подчиняясь законам физики, разве мы уже не принимаем высшую необъяснимую силу?
У нас так мало контроля над окружающим миром, этот мир создан такой массой необъяснимых событий, что все устроено почти так же, как если бы это был какой-то Бог.
Суть этой веры в некотором смысле заключается в преодолении разума — успокоении его помещением в истинную перспективу. Обычные слова для принятия какой-нибудь высшей силы — «впустить [ее или его] в свое сердце». Вот и всё. Речь о том, чтобы отвергнуть тиранию рассудка, непосредственного наблюдательного опыта и принять нечто большее, нежели мы сами.
Возможно, вы не готовы сделать это — впустить что-то в сердце. Это нормально. Спешить не надо.
Просто знайте, что этот путь для вас открыт. Он ждет. И поможет вам восстановить душевное равновесие, когда вы будете готовы.
Любое благо не на радость, если не с кем разделить его.
Сенека
Джонни Кэш, певец и композитор, переехал из Южной Калифорнии в Теннесси в 1960-е после распада первого, неудачного, брака. В одиночестве и депрессии он расхаживал по гигантскому пустому дому, зажатому между крутым склоном холма и водохранилищем Олд Хикори. Двигаясь по первому этажу от стены у холма до стены у воды, он почти безумно ощутил, что чего-то не хватает.
«Чего не хватает? Где это?» — повторял он снова и снова. Он забыл что-нибудь упаковать? Что-то нужно сделать? Что было не так?
Внезапно он понял. Это было не что-то — кто-то.
Не было Розанны, старшей дочки. Она осталась в Калифорнии с матерью. Дом без семьи — это не дом. Джонни остановился, начал выкрикивать имя любимицы, упал на пол и разрыдался.
Может показаться, что философия помогает избежать мучений такого рода, культивируя отрешенность и безразличие к другим людям. Если вы сами не делаете себя уязвимым, зависимым от других людей, вы никогда их не потеряете и никогда не станете страдать.
Есть люди, которые пытаются жить именно так. Они принимают обеты целомудрия или одиночества либо сводят отношения к деловой или минимальной форме. А если они страдали ранее, то воздвигают стены. Или, насколько это возможно, посвящают себя исключительно работе. Они уверяют, что это необходимо, поскольку у них более высокое призвание. Например, Будда бросил жену с маленьким сыном, даже не попрощавшись, поскольку просветление было важнее.
Каждый человек должен сделать жизненный выбор, который подходит именно ему. И тем не менее в одиночестве есть что-то глубоко неправильное и ужасно печальное. Да, отношения требуют времени. Да, они делают нас уязвимыми, отвлекают, причиняют боль и стоят денег.
Но без них мы ничто.
Плохие отношения — дело обычное, а хорошие — трудное. Должно ли это нас удивлять? Быть рядом с другим человеком — это проблема для всех граней нашей души. Особенно когда капризничает внутренний ребенок. Или нас влечет похоть и желание. Или эгоизм оставляет мало места в душе для другого человека. Искушения мира сбивают нас с пути, а несдержанность ранит тех, кого мы любим.
Хорошие отношения требуют от нас быть добродетельными, верными, чуткими, щедрыми, открытыми, стать полноценной частью целого. Для роста требуется отдавать себя.
Никто не скажет, что это легко.
Но решение этой проблемы — и даже всего лишь попытка справиться с ней — преображает нас… Если мы позволяем себе это.
Любой может быть богатым или знаменитым. Но только вы можете быть папой, мамой, дочкой, сыном или родственной душой для важных людей в вашей жизни. Отношения могут принимать самые разные формы. Наставник. Ученик. Родитель. Ребенок. Супруг. Лучший друг. И даже если, как уверяют некоторые, сохранение таких отношений мешает материальным или творческим достижениям, может, оно стоит того?
«Да найдется ли… человек, который хотел бы быть окружен всяческими сокровищами и жить в полном изобилии и при этом никого не любить и самому не быть любимым никем?» — спрашивал Цицерон две тысячи лет назад
