Вот так вот, Макс. Что ещё тебя беспокоит? Давай, спрашивай. Я же вижу, о чём‑то ты ещё хочешь узнать.
Я несколько раз глубоко вздохнул, проверяя себя, смогу ли удержаться, не разревусь ли опять, когда начну спрашивать. В горле были подозрительные спазмы, но я всё‑таки собрался с силами и спросил.
— Олег Иванович… Мне тогда показалось, что вы… Что он вас…
Олег быстро пришёл мне на помощь.
— Что я элементарно “лоханулся” и едва–едва не получил нож в бок? Да, Макс, так и было, не показалось это тебе. Хорошо, что он полным “бараном” оказался, а если бы был пошустрее и хоть немного владел ножом, то лежал бы я сейчас там вместо него.
— И… что тогда?.. С Ромкой… Со мной…
Олег быстро взглянул на меня и тут же торопливо отвёл взгляд. Неестественно бодрым голосом начал говорить.
— Ну, тебя‑то он бы никак не достал. Ты же стометровку бегаешь быстрее меня, от того бегемота ушёл бы, даже не напрягаясь…
— Олег Иванович… Не надо…
Олег сразу замолчал. Я хотел объяснить ему, что никуда бы не убежал. И вовсе не из‑за своего геройства, просто не смог бы. Хотел рассказать про противное оцепенение, безвольную слабость в ногах, какую‑то покорную безучастность, охватившую меня тогда, но понял, что Олег всё и так знает. Не зря же он сказал, что Ромка “совершенно домашний, совсем как я”. А Ромка тогда не то, что бежать, пошевелиться не мог… Ромка…
Я всё‑таки не удержал спазмы в горле и опять разразился рыданиями. Олегу опять пришлось утешать меня как малыша, но на этот раз успокоился я гораздо быстрее.
Олег продолжал держать руку на моём плече. Потом он задумчиво и горько произнёс.
— Что там говорить, Макс. Ты всё и так прекрасно понимаешь, тебе мозги, как Ромке, не запудрить. Но всё кончилось, Максимка, всё кончилось хорошо. Того, что не случилось и уже никогда не случится, не надо “пережёвывать” в своём сознании. Выкинь из головы, постарайся пореже вспоминать. Это получится, это тебе только сейчас кажется, что ты ни о чём, кроме этого и думать больше не сможешь. Жизнь продолжается. И жизнь эта, Макс, вовсе не такая уж плохая штука. Жизнь – прекрасна.
— Прекрасна?! А как же?.. Ведь где‑то… Всё равно – прекрасна?..
Несмотря на моё косноязычие Олег меня понял. Понял, но почему‑то не стал торопиться отвечать. Он крепко задумался, видно было, что мой вопрос не такой простой и для него.
Наконец он заговорил, очень медленно подбирая слова.
— Я мог бы тебе сказать, что хоть и есть в нашем мире страшное, такое, что в мозгах не укладывается, в целом жизнь всё равно прекрасна. Что жизнь – подарок. Свыше. Бесценный. Божественно щедрый. И это всё – так и есть. По крайней мере, я действительно так считаю.
Но я не знаю, не могу уразуметь, почему на нашей чудесной планете действительно есть много такого… Такого, что я так до конца и не смог поверить в существование Справедливого Бога.
Ты прав, где‑то по миру шляется ещё не один такой урод, какой встретился нам сегодня. Нам повезло, что он нам встретился. Не говоря уже о том, что Ромке, Ромкиным родителям повезло! Может, Бог всё‑таки есть?
Но если Он есть, почему Он допускает, что такие вот нелюди выходят на свою охоту, что дети пропадают всё чаще? А потом находят то, что от них осталось… Если вообще находят…
Олег не договорил, спазм перехватил и его горло. Вот оно. Вот из‑за чего у него было на лице такое выражение горечи и бессилия. А вовсе не из‑за страха за себя, не из‑за опасения за свою судьбу.
Олег быстро справился с собой, переглотнул и продолжил.
— Чем таким уж важным Он занят, когда такое происходит? Дремлет? Не хочет вмешиваться? Кто мы для Него? Люди, созданные по Его образу и подобию, или амёбы, пожирающие друг друга, пауки в банке, бактерии? Которые друг друга как‑то там убивают, но почему, кто там прав и кто виноват, разобраться немыслимо, значит и вмешиваться нет смысла?
Помнишь “Молитву” Яцика?..
Я помнил. Как и многие другие песни Барда – наизусть. Страшная песня. Особенно один куплет…
С Божьей помощью – прошелестел фугас,
Для кого‑то Божий свет навек погас,
С Божьей помощью – расплавилась броня.
С Божьей помощью – попали…не в меня.
