Малфой побледнел от ужаса. Он оказался между молотом и наковальней. Профессор МакГонагалл славилась своей чрезвычайной опекой над гриффиндорцами, но её опека не шла ни в какое сравнение с гиперопекой Сириуса над Гарри. Однако лицо Малфоя быстро вновь искривилось в сердитой гримасе, и он скрестил руки на груди.
— Вы не можете со мной ничего сделать, иначе попрощаетесь со своей ничтожной должностью здесь, — с ухмылкой ответил он.
Сириус смерил Малфоя сердитым взглядом, а затем схватил его за руку.
— Значит, к МакГонагалл, — жёстко сказал он и оглянулся на Гарри. — Тебе нужно заглянуть к Поппи? — Гарри покачал головой. — Ладно. Иди в башню Гриффиндора. Мы поговорим об этом завтра. — Сириус обернулся к Гермионе и Джинни, подождав, пока Гермиона отдаст ему палочку Малфоя. — Оставайтесь с ним.
Гермиона и Джинни кивнули, наблюдая, как Сириус уводит Малфоя в сторону кабинета МакГонагалл. Когда крёстный скрылся из виду, Гарри расстроенно застонал и начал подниматься по лестнице. Только этого ему сейчас не хватало. Он не сомневался, что Сириус вновь заведёт свою шарманку про то, что «Хогвартс небезопасен для Гарри», но сам парень знал, что Малфой не причинил бы ему никакого вреда. Похоже, слизерницу просто нужно было прокричаться. Гарри не мог объяснить, откуда ему это было известно, он просто знал это. Малфою нужно было кого-то обвинить в своих проблемах, и Гарри прекрасно подходил для этого.
— Ты в порядке, Гарри? — спросила Гермиона, нагоняя его. — Если ты пострадал...
— Я в порядке, — устало настоял Гарри. Спина теперь отдавала лишь тупой болью. Чем бы Малфой в него ни запулил, сделал он это только чтобы привлечь его внимание. — Просто Сириус снова отреагировал слишком остро. По его мнению, даже крошечный синяк требует визита к мадам Пофмри.
— Ну, вряд ли его можно винить за это, — сказала Джинни, также нагнавшая их и теперь шедшая слева от парня. — Вопрос только в том, как он узнал, что ты в опасности?
Гарри достал кулоны из-под рубашки и показал их Джинни.
— Они зачарованы предупреждать Сириуса и Ремуса, когда я в опасности, — сказал он, пряча кулоны обратно. — Неважно, насколько она незначительна...
— ...или серьезна, — многозначительно сказала Гермиона. — Я согласна с Джинни. Ты не можешь винить Сириуса за то, что он хочет уберечь тебя, Гарри. Это одна из причин, почему он не хочет, чтобы ты ходил один. Не могу поверить, что Рон вернулся без тебя! Этому приступу эгоизма пора положить конец! Слишком уж он затянулся! Я... я думаю, что пришло время написать миссис Уизли.
Гарри в ужасе уставился на Гермиону, Джинни же лишь ухмыльнулась.
— Эй! — воскликнула она. — А ты ведь можешь заставить её прислать ему вопилку? Мама никогда не стеснялась вправлять Рону мозги на место.
Это было уже совсем нехорошо.
— А вам не кажется, что от криков миссис Уизли станет только хуже? — нервно спросил он. — Что ты ему вообще наговорила, Джинни?
Младшая Уизли пожала плечами.
— Мы много чего друг другу наговорили, — уклончиво сказала она. — Он просто завидует, что у нас есть с кем целоваться, а у него нет.
Гарри встал как вкопанный. Услышанное ему совсем не понравилось.
— Какое отношению к этому имеют поцелуи? — спросил Гарри. — И что значит «мы»? Ведь вы же ссорились из-за того, что Рон недоволен твоими отношениями с Дином?
Джинни раздражённо вздохнула и продолжила путь — теперь уже Гарри с Гермионой пришлось её догонять.
— Послушай, я понимаю, что вы двое не хотите выставлять свою личному жизнь напоказ, — сказала она, когда они добрались до седьмого этажа, — но все знают, что ты, Гермиона, целовалась с Виктором, а ты, Гарри, с Чо.
— Я бы это так не назвал, — возразил Гарри. — Она меня поцеловала, а я был слишком шокирован, чтобы хоть что-то делать. — Честно говоря, он бы предпочёл забыть весь это стыд. Чо Чанг была хорошим другом. И он не мог заставить себя взглянуть на неё в ином свете.
Джинни закатила глаза и отмахнулась от его слов.
— Это всё детали, — небрежно сказала она. — Суть в том, что Рон идиот. Мы ни за что не выиграем завтра, если он будет срываться на нас при каждой возможности. Знай я, что он поведёт себя так по-детски, я бы ещё летом пожаловалась маме, чтобы она накричала на него. Он сам виноват, что никогда ни с кем не целовался. Он сам остался в комнате во время Святочного Бала, потому что не набрался смелости пригласить девушку.
