Но тут же колебания Миралиссы прекратил запах еды, доносящийся сквозь приоткрытую дверь — он столь аппетитен, что желудок эльфийки отозвался голодным урчанием — давно не ела, да и энергии на колдовство ушло очень много… Это решило дело, и Миралисса больше не стала колебаться — решительно открыла дверь и вышла из комнаты.
Ведомая вкусными запахами, она прошла по коридорчику, и, открыв дверь, вошла на небольшую, но довольно уютную кухоньку, где и увидела Дона, колдующего около плиты. Как раз в этот момент Миралисса вспомнила, что в этом случае как раз нужно было постучать… Но смутиться она не успела — Дон, обернувшись, и радостно улыбнулся ей столь открытой и доброй улыбкой, что Миралисса, забыв о своих панических мыслях, не смогла не улыбнуться в ответ.
— Рад видеть тебя отдохнувшей, — не прекращая улыбаться, проговорил Дон, отодвигая деревянный табурет с вычурной изогнутой спинкой. — Присаживайся. Скажи, а как ты себя чувствуешь? — с некоторым беспокойством в голосе спрашивает он.
— Гораздо лучше, чем… — ответила эльфийка, запинаясь, не в силах подобрать правильное слово для обозначения времени "перед потерей сознания".
— Чем вчера, — пришёл ей на помощь Дон. — Ничего не беспокоит?
— Нет, вот только есть очень хочется, — опуская к концу фразы глаза, призналась Миралисса.
— А у меня как раз всё готово. Так что приступим к еде, которая, как я уверен, удовлетворит даже твой изысканный эльфийский вкус!
Вдруг на лице Миралиссы отразилось беспокойство, у неё явно появилась какая-то мысль, которая её начала тревожить. Она явно колебалась, пытаясь принять какое-то решение, и для Дона эта внутренняя борьба не осталась незамеченной.
— Тебя что-то беспокоит? — устремив участливый взор на эльфийку, спросил Дон.
— Понимаешь, я… Неужели ты попытался приготовить еду так, как это принято у эльфов?
— Нет, конечно! — широко улыбнулся Дон. Хотя некоторые рецепты я и знаю, мне знакомый эльф рассказывал. Я честно запомнил список, но вот чтобы всё это сделать правильно, мне пришлось бы очень долго учиться! Чтобы создать настоящее эльфийское блюдо, а не жалостное подобие, на которое и смотреть-то неловко, а не то что пробовать, человеку полжизни потратить придется, да и то не сказано, что научится. Так и стоит ли тратить время на такие глупости? Нет, я приготовил человеческие блюда, но выбрал такие, что должны тебе понравиться!
Дон ловким жестом фокусника водрузил на стол перед Миралиссой тарелку, протягивает эльфийке деревянную ложку, ставит посреди стола каравай хлеба, после чего ставит тарелку с тем же содержимым и себе. Миралисса осторожно попробовала первую ложку, вторую — уже гораздо смелее, третью — вообще уверенно. И по её довольному лицу было ясно видно, что еда пришлась по вкусу.
— Как это блюдо называется? — в восторге спросила она.
— Каша, — улыбнулся Дон. — С грибами.
— Как вкусно! Не по нашему, не по-эльфийски, но всё равно — прелесть! Сколько же ты этому учился?
— Всю жизнь, — вновь улыбнулся Дон. — Все двадцать лет.
— Тебе двадцать лет! — ахнула эльфийка. — А мне… мне…
— Это неважно. Мой друг эльф тоже как-то странно реагировал, когда я его спросил о возрасте…
— Боялся странной реакции с твоей стороны! — фыркнула эльфийка, и последовавший за этим смех убрал остатки напряжённости.
— Но как ты сумел близко подружиться с одним из нас? — с неподдельным интересом спросила Миралисса. — Ведь мы, эльфы…
— Да и мы, люди, — вздохнул Дон. — А познакомился я с твоим сородичем в Инбруке — помнишь, там полтора года назад шли четырёхсторонние переговоры?
— Нет, не слышала — политика меня не очень интересует. А кто там переговаривался?
— В общем, четыре расы пытались договориться о каком-то подобии если не нейтралитета, то сосуществования, и в Инбруке собрались представители всех рас — эльфийский король, помощником которого и был мой друг, гномий король, король людей Эльвинг, лидер орков…
— А почему у орков — лидер, а не король? — изумилась Миралисса.
— Потому что у них — магократия.
— Магократия? — привстала эльфийка. — А что это вообще такое?
— Система власти. Правителем у них может стать кто угодно — представляешь, они собираются на площади и выкрикивают имена тех, кого хотят видеть правителем. Чьё имя громче всего
