— Листья не бросать! Стреляйте по ним из луков! Лучники, не спать!
Лучники открыли беспорядочную стрельбу, не причиняющую атакующим, защищённым доспехами, заметного вреда. В уязвимые места доспехов лучникам попасть так и не удавалось, так что стрелы со звоном отскакивали от прочных доспехов. Лишь некоторые орки получили лёгкие раны — настолько лёгкие, что орки даже не сочли нужным обратить на них внимание.
Парень с копьём за спиной оказался поблизости от ворот практически одновременно с орками — и, не теряя ни мгновения, выхватил у первого попавшегося лучника его лук — и спустил тетиву. Выстрел оказался точен — один из орков рухнул как подкошенный со стрелой в смотровой щели шлема. Из-за этого таран немного отклонился в сторону, но, тем не менее, сумел нанести сильный удар по воротам. Ворота затрещали, перекосились, но выдержали. Орки отступили на несколько шагов, чтобы повторить удар. Парень опять спустил тетиву — и ещё один орк рухнул наземь. Стрела угодила ему прямо в горло. Потеря ещё одного орка замедлила движение тарана, но полностью остановить его не смогла. Тогда парень отбросил малоэффективный лук и с копьём в руках прыгнул со стены — прямо на таран. Ещё приземляясь, парень умудрился ткнуть копьём одного орка и пнуть ногой другого. Оставшиеся орки не сумели удержать таран — и он упал на землю, развернувшись поперёк дороги. Орки выхватили ятаганы, готовясь к бою, парень с копьём также принял боевую стойку. Казалось, ещё миг — и закипит сражение, и воздух заполнят звон стали и стоны умирающих. Но вышло по-иному.
Седобородый староста неожиданным движением швырнул в их сторону целую пригоршню листиков. Они, со свистом рассекая воздух и с треском отскакивая от защитной стены и защитных коконов орков, накрыли готовых к сражению противников. Оркам вреда они не причинили, но вот парень с копьём оказался перед ними беззащитен. Но он вовремя оценил опасность и успел откатиться в сторону, копьё в его руках взвизгнуло, расплылось струёй тумана — и отразило атаку листиков. Тут же на него навалилось четверо вооружённых ятаганами орков, но с ними бой закончился ещё быстрее — каждому досталось лишь по одному удару. Во втором ударе не было нужды — ибо какой смысл бить мертвеца? Парень обернулся и тяжелым взглядом буквально пригвоздил седобородого старца к месту. Седобородый сжался, будто усох, и, хотя вся его фигура выражала раскаяние, но парень сумел разглядеть плещущееся на дне тёмных глаз разочарование.
— Что же ты это, староста? — тихо поинтересовался он у седобородого. — Решил отомстить за сломанную руку своего мерзавца-племянничка?
Надменный юноша рядом со старостой испуганно дёрнулся, машинально хватаясь за правую руку.
— Прости, Дон, прости старика… — с хорошо разыгранным раскаянием произнёс староста.
— Не прощаю, — отрезал Дон. — За тобой — отныне должок.
— Пропустите меня! — раздался крик, и к воротам наконец протолкался гном, всем своим видом демонстрируя явное намерение спуститься вниз. — Пустите меня, я должен быть там!
— Зачем? — с интересом спросил парень. — Здесь пока всё закончено.
— Как же так? Неужели ты не оставил мне ни одного завалящего орка? — картинно возмутился гном. — А ещё друг называется — лишил меня возможности приласкать молотом хоть парочку жалких орков!
Оркский главнокомандующий бросил вопросительный взгляд на Шамана. Тот вовсе не выглядел расстроенным, и оставлять попытки явно не собирался. Повинуясь очередному щёлчку его пальцев, из строя солдат выдвинулась ещё одна восьмёрка орков, влекущих ещё один таран — точную копию предыдущего. Отличие состояло лишь в том, что каждый из орков держал в руках прозрачный сосуд с искрящейся жидкостью. Под властным взором Старшего Шамана они синхронно выпили содержимое сосудов, и, легко подхватив таран, устремились к воротам. Вскоре они перешли с шага на бег, с бега — на быстрый бег, разгоняясь сильнее и сильнее… Дон, нахмурясь, крепко стиснул древко копья. В мчащихся орках было что-то необычное, нечто… неправильное.
Скорость их движений заметно превосходит человеческие возможности… и не только человеческие! —
