– Бог ты мой, вы решили устроить пикник? Восхитительная мысль, – бросила Диана.
Она быстро огляделась и заметила, что и Эдме де Ги, и Дуду Вильсон, и мадам Берт также жуют на соседних скамейках.
– Сейчас девять. Раньше чем через четверть часа не начнут. Антуан, будьте добры, сбегайте в кафе, я тоже проголодалась.
Антуан нерешительно помялся, взглянул на Диану, хотел что-то сказать, махнул рукой (будь что будет), с обреченным видом пересек улицу и толкнул дверь. Через стекло Люсиль увидела, как хозяин кафе сорвался с места ему навстречу, принялся сочувственно жать руку. К нему присоединился официант. Она видела Антуана со спины. Ей показалось, что он отступает, оседает, как под градом ударов. Она поняла: Сара. Тот же театр, то же кафе, где он поджидал ее во время репетиций. С тех пор он ни разу здесь не бывал.
– Ну где он там застрял? Решил, что ли, напиться в одиночку? – выказала нетерпение Диана.
Она обернулась и увидела, как Антуан, пятясь, отступает к выходу без всяких сандвичей. Подоспела еще и хозяйка с соболезнованиями. Наверно, раньше он с ней не раз болтал и смеялся в ожидании Сары. Во время репетиций в этих маленьких кафе у театров всегда бывает так весело!
– Да что с ним? – воскликнула Диана.
– Сара, – объяснила Люсиль, не в силах поднять глаз.
Ей трудно было произнести это имя, но нельзя допустить, чтоб спросили самого Антуана, чтобы его сейчас дергали. Он подошел к ним с пустым, как у слепца, лицом. Диана все поняла и резко обернулась к Люсили. Та даже отступила. Диане хотелось ударить ее, она себя еле сдерживала: так эта девчонка тоже знает! Она не имеет права! Антуан принадлежит ей, Диане, его радости и печали – ее радости и печали. Это на ее плече он вспоминает Сару по ночам. Память о Саре – это ее, Дианы, соперница. Раздался звонок. Она взяла Антуана под руку, он покорно последовал за ней с отсутствующим видом. Он вежливо здоровался с театральными критиками и с друзьями Дианы. Он помог ей сесть. После третьего звонка она нагнулась к нему.
– Милый мой, бедный мой…
Она взяла его за руку, он не сопротивлялся.
В антракте обе группы держались порознь. Люсиль с Антуаном издали обменялись улыбками и впервые друг другу понравились. Глядя, как она, рассеянно оперевшись на массивное плечо Шарля, беседует с кем-то, он любовался изгибом ее шеи и складкой у рта, обозначавшейся, когда она смеялась. Ему захотелось раздвинуть толпу, пробраться к ней и поцеловать. Уже давно ему не случалось так сильно желать еле знакомую женщину. В этот миг она обернулась, заметила его и замерла. Она разгадала смысл его взгляда и смутилась. Только теперь, прочтя в его глазах желание, она заметила, что он очень красив. Впрочем, у нее так всегда бывало. То ли по счастливому совпадению, то ли из-за почти патологического страха потерпеть неудачу она всю жизнь обращала внимание лишь на тех мужчин, которым сама нравилась. Повернувшись к нему спиной, Люсиль мысленно видела его красиво очерченный рот и золотистые глаза. И недоумевала, как же так вышло, что они не целовались в тот вечер. Почувствовав, что Люсиль от него отстранилась, Шарль взглянул ей в лицо. Он сразу узнал задумчивое, нежное, почти покорное выражение, появлявшееся у нее, когда ей кто-то нравился. Он обернулся и увидел Антуана.
После спектакля они опять собрались вместе. Клер была в восторге от пьесы, от бриллиантов присутствовавшей на премьере индийской принцессы, от теплого парижского вечера. Она блаженствовала. Долго не могли выбрать, в какой ресторан двинуться. Наконец остановились на «Марне», ибо совершенно ясно было, что именно ужин на свежем воздухе, среди зелени – то единственное, чего недостает Клер для полного счастья. Шофер уже отворил перед Дианой дверцу, как Шарль вдруг рванулся к ней:
– Диана, будьте так любезны, возьмите меня к себе. Мы с Люсилью приехали в ее машине без верха, а я простужен и вообще что-то чувствую себя сегодня старым. Пусть с ней едет Антуан.
Диана и бровью не повела. Зато у Клер от удивления отвисла челюсть.
– Ну разумеется, – кивнула Диана. – До скорого, Антуан, и не гоните слишком быстро.
