Все дальнейшее Ганшин воспринимал как в тумане.
- Он согласен, конечно же, он согласен, - откуда-то издалека донесся торопливый голос Иванова, сразу ставший тоньше и почему-то жалобней.
- Я должен подумать, - чувствуя слабость во всем теле, покрывшись холодным потом, еле слышно пробормотал Ганшин.
9
Часы на кухне мелодично звякнули, отмечая половину десятого. Ганшин, много лет не замечавший этого звука - часы остались от бабушки и Ганшин прожил с ними всю жизнь, вздрогнул. Потом поежился. Его знобило, хотя ветерок, влетавший в комнату из открытого окна, был теплый, как и положено простому летнему ветерку.
По улице шествовали сумерки, накрывая город серым плащом. Серый воздух висел над домами, беспорядочно спускающимися к закованной парапетами, запряженной в турбины ГЭС реке. Кое-где окна уже горели, но редко. В нынешнее трудное время люди предпочитали экономить на мелочах, хотя телевизоры работали чуть ли не круглосуточно в каждой квартире и тысячи глаз пялились в одни и те же рекламные ролики, словно хотели разгадать их смысл.
Под окном снова застучали сапоги. Ганшин лег животом на подоконник. По улице в два ряда, четко отбивая шаг, шли парни в серых рубахах навыпуск, подпоясанных кусками веревки. Все были коротко подстрижены и напряженно глядели вперед. Серые рубахи сливались в сумерках в одно длинное серое пятно. Павловцы, серая гвардия нынешнего Президента, начинавшиеся, как любители каратэ и восточных единоборств, а теперь вылившиеся в мощное военное подразделение.
Серость, торжествующая серость, подумал Ганшин с печальной усмешкой. Когда торжествует серость, к власти в итоге приходят черные...
Он опять поежился и, отпрянув в комнату, с треском захлопнул окно.
Трус проклятый, обругал себя Ганшин. Ведь ты же просто боишься. Боишься даже подумать о том, что случилось в покосившейся хибаре. А думать надо. Времени осталось всего ничего. Они ведь придут. Не думаешь же ты, что это был кошмарный сон? В конце концов, доказательство лежит на столе - несколько листов мелованной бумаги с четко отпечатанным компьютерным шрифтом. Договор. Ты ведь даже не прочитал его. Впрочем, читать и не нужно, все и так ясно. Вопрос не в том, что там написано, а в том, стоит ли соглашаться. Можно ли пойти на эту сделку и остаться при этом самим собой?..
С другой стороны, думал Ганшин, вцепившись в подоконник и уперевшись лбом в холодное стекло, а что в этом плохого? Если я могу писать то, что посчитаю нужным - а я уж постараюсь, - то это выходит даже полезное дело. Все материалы мне обещаны, а уж какие я сделаю из них выводы - это на моей совести. В конце концов, те пять апостолов тоже не могли быть уверены, полезным ли делом занимаются, и все же написали...
Погоди, оборвал он себя. Ты что же, поверил во всю эту чушь, в эту антинаучную ахинею? Неужели тебя так легко обвести вокруг пальца? Какая-то очередная политическая группировка, какие-нибудь сатанисты-мазохисты, рвущиеся к власти, и ты им понадобился для каких-то их темных делишек. Только подпиши, а после начнут закручивать гайки, найдут в договоре те-то и те-то пунктики и окажешься ты в кабале. И будешь писать не то, что захочешь, а то, что продиктуют. А может, и вообще не писать, а только подписывать... Все просто и понятно, так всегда у нас делалось. И нечего накручивать всякую мистику. Но Ганшин знал, что не все так просто и совсем даже не понятно. Потому что стоило только подумать о... Вспомнить о том, как... Даже мимоходом представить себе...
Трус, еще раз обругал себя Ганшин. Ты даже подумать боишься о том... кто вошел в комнату в конце разговора с референтом Ивановым... Впрочем, не только боишься, а просто не можешь. Как можно представить себе человека, которого видишь одновременно как обычного человека, как некое... н-ну, скажем существо и как суть, сгусток, квинтэссенцию чего-то темного и невообразимо тебе чуждого?
Тяжело дыша, Ганшин дрожащей рукой смахнул со лба пот. Пальцы были холодные, как ледышки. Он слишком близко подобрался к запретному, к тому, о чем нельзя даже думать. А думать лучше надо о лысом референте Иванове и его многообещающем... да что там, просто немыслимо сказочном предложении! И подписать договор нужно до полуночи.
