Ну, вижу, - конца не будет, да и пустил своего Якима по целине. Добрый жеребчик был!.. Подлетаю к переправе, а там пробка. Я с тачанки долой и сгоряча в самую гущу, наперерез. Налетел на меня какой-то майор, орет: "Куда!
Сомнут!" Я было его эдак в сторонку, думаю, прожмусь по мосту, по перилам, - майор меня за шиворот. В руке, прямо у носа моего, пистолет пляшет, глаза аж белые от злости. "К немцу, - кричит, - захотел? Назад, сука, а то череп снесу!" Ну и повернул я назад. Пулей он меня не испугал скажи тогда, что продырявит насквозь, а своих увижу - согласился бы! А то, что за сволочь какую-то принял - как плетью ожег! Метнулся я на берег лодок нет. Сдуру было вплавь хотел пуститься - не подумавши, что пехом мне от реки часов пять еще шпарить, а тут "воздух" закричали. Мечутся, бегут кто куда. А я сел на берег и шевельнуться не могу. Столбняк напал... Так в этом столбняке всю бомбежку и просидел. Видел, как с моста люди в воду посыпались, как рыба вверх брюхом всплывала, фуражку с головы снесло, и скажи ведь - не царапнуло, даром что на самом бугре сидел... Потом, слышу, трясет меня кто-то за плечо. Майор этот самый.
Сипит - голос сорвал: "Куда, - спрашивает, - идешь?"
Объяснил ему, на переправу глянул - тпше там стало, а майор головой качает. "Опоздал, - говорят, - мужик. В Михайловке твоей немцы, это я тебе точно говорю, клином они врезались. Да и вряд ли ты, - говорит, - найдешь там кого. И они, - говорит, - по ней ахнули, и наши потом били..." Я, помню, стою, слова сказать не могу.
А он поглядел на меня внимательно и говорит: "Самое умное, что ты сейчас сделать можешь, - пристраивайся к ребятам да шагай. Мужик здоровый, винтовку дадут - домой тебе самый это короткий путь теперь..."
Запали мне слова этого майора. Пригнал назад, влетаю в райком секретаря нет. В кабинете зав. оргинструкторским отделом бумаги какие-то жжет. Где секретарь, спрашиваю. Руками развел: "Могу сказать одно:
выполняет специальное задание". - Слушай, говорю, друг, так и так, освободи меня от этих коров, пойду в военкомат. Или еще лучше направляйте в партизаны. "Не имею, - говорит, - полномочий". Да плюнь ты, говорю, один раз на эти полномочия! Назначь старшим когонибудь из погонщиков. Или вот, говорю, что: сам возьмись. Ты один как перст, уйдешь от войны подальше и спасенным будешь. Рассердился, ледащая душа, да ведь знал, чем меня взять! "Товарищ Мельников, выполняйте партийное поручение!" Ну что ты тут сделаешь? Кровью сердце обливается, а я встал и пошел выполнять партийное поручение... С коровами...
И принял же потом я с ними муки, будь они неладны!
Разбили мы их на несколько стад, чтоб гнать ловчее.
Я своего Якима из тачанки выпряг и мотаюсь верхом от стада к стаду, командир коровий. Покормить по дороге как следует нечем, почуют они траву или воду, собьются все вместе на лугу или у речки - ну хоть плачь! Ни матгоков, ни плетей не слушают - голодные. Тут еще три коровы телиться не ко времени начали, одна ногу сломала, прирезать пришлось, а они у меня все на шее, в мандате количество проставлено... Издергался за первые же дни, а лихо-то еще, оказывается, впереди ждало. Доить не успеваем - от села до села, когда бабы помогут, - что нас десять человек на прорву эту?! Молоко перегорать начало - мычат, спасу нет, хоть уши затыкай. Потом другая беда свалилась: под бомбежку попали, на бреющем из пулеметов коров посекли. Не видал, как тяжело скотина подыхает?.. Мотаемся, какую прирежем, чтоб не маялась, какой дробовик в ухо; в кровище все, как мясники, а на телеге гонщик корчится - живот ему пробило... Начали мы тут свою, коровью, тактику и стратегию вырабатывать. Ночью гоним, днем в лесах да по оврагам отсиживаемся, бережемся. Накрутишься, из седла ночью выпасть боишься - так сон тебя валит, а днем хоть убей - не спится. Голова гудит, мысли покоя не дают; подумаешь о своих - живы, нет ли? - и словно соли на рану кинешь!.. А в голове все одно: будь ты, мол, сам на фронте, с винтовкой, по-другому бы все обернулось.
Понимаю - глупо это, что там один человек стоит - песчинка в море! - а все про свое: может, и в живых бы не был, а душу бы не травил. Да не только думал эдак-то - действовать пытался. Как до какого района дойдем, я в военкомат. Покажу партбилет - сразу чуть не повестку в руки суют. А спросят, откуда да что, услышат про коровье мое войско - руками машут. На иного накричишь, так хоть позвонит, справится. А конец все равно один:
