— Материалов маловато. Однако не исключена возможность, что Соколов и есть резидент, — сказал Скворецкий. — Но это пока лишь предположение. Во всяком случае, вы, товарищи, координируйте свою работу. Любое совпадение может дать нам важные данные… Андрей Иванович, где мы в сорок пятом имели дело с власовцами?
— Во многих местах, Кирилл Петрович. Но большинство из них взяли вместе с самим Власовым в Чехословакии, где Шернер продолжал сопротивление после девятого мая. Отдельные их части были окружены в Курляндии вместе с Шестнадцатой и Восемнадцатой армиями.
— Если бы у нас имелись данные о том, при какой власовской группировке он в тот момент находился, мы бы с большей точностью могли делать предположения, — сказал Скворецкий. — Если он был среди пленных, то вполне возможно, что, добыв документы, оказался у нас в стране. Конечно, не исключено, что иностранная разведка, используя архивы немецкой разведки, обнаружила его и сделала резидентом. Но возможно, что Соколов не был резидентом, а убил Рогачева, скрывая свое прошлое. Все это пока предположения. Будем выяснять… Что вы хотите сказать, Василий Николаевич?
— Я хочу уточнить, товарищ полковник. Соколов взят в плен в сорок первом. У нас есть данные о его работе у власовцев и в спецлагере с сорок третьего по сорок четвертый год. Варюхин взят в плен осенью сорок второго. Сведения о нем мы имеем с весны сорок пятого. Остальное неясно. Дорохов взят в плен в сорок четвертом, летом. Поэтому он с его биографией не накладывается на биографию Соколова.
— Это пока еще дело темное, — ответил полковник. — Пошлите запросы в Центр. Попросите, чтобы были просмотрены и выяснены все подробности об этих лицах. Затребуйте их фотографии. Но, Василий Николаевич, не упускайте и остальных. Пожалуй, только Кузькин молод для Соколова. Остальные должны быть проверены самым тщательным образом. Завтра надо знать, что говорят об исчезновении Варюхина и Дорохова. Но, кроме того, Василий Николаевич, мы с вами завтра должны навестить Мехошина. Вечерком найдете время?
— Безусловно, товарищ полковник. Это же сотрудник моего отдела.
— Товарищ полковник, нельзя ли мне присоединиться к вам? — подал голос Миронов. — Лейтенант — мужественный человек, хочу пожать ему руку.
— Решено, — поднялся полковник, — завтра вечером едем.
Миронов сидел в отведенном ему кабинете и просматривал полученные документы. Самым важным звеном в выяснении деятельности резидента представлялось ему сейчас то время, когда человек в коричневом костюме вел его на встречу с врагом. Почему она сорвалась, эта встреча? Миронов не сомневался, что его проверял не только человек в коричневом. Нет, кто-то смотрел на него из окна. Недаром Длинный растерялся и сбежал после того, как поглядел на окна дома.
Итак, для начала надо было проверить жильцов дома. Причем не всех, а только тех, кто жил в квартирах, выходящих окнами на перекресток. Он вызвал сотрудника и поручил ему выяснить имена, фамилии, профессии и занятия всех жильцов этого крыла дома. Кроме того, надо было побеседовать с дворником и, если это человек, заслуживающий доверия, выяснить у него некоторые сведения о жильцах.
* * *
У сотрудников облисполкома начался обеденный перерыв. Женщины направились в огромную облисполкомовскую столовую. Часть мужчин последовали за ними, а те, кто не в силах был обойтись без пива и мужского разговора, пошли через площадь в открытое кафе.
— Николай Тарасович! — окликнул сотрудник КГБ усатого крепыша.
— Именно, именно, а вы… А-а, вспомнил. Вы из милиции. Расспрашивали нас о Варюхине.
— Совершенно верно. Вы в кафе?
— Именно, именно. Люблю, знаете, побаловаться пивком, а вы?
— Любитель.
— А в милиции это не осуждается?
— Пиво? Нет. Вот что-либо поградуснее, этого у нас не любят.
— Поградуснее. Именно, именно, так составьте компанию.
— С удовольствием.
Они вошли в кафе, сели за столик, заказали четыре пива и салаты и разговорились.
— В милиции у вас служба неприятная, — говорил усатый Николай Тарасович, — я, знаете, этого не люблю. За всем надзор и за собой надзор, это, знаете, нелегко.
— Да ведь кому-нибудь надо?
