— Он отказывался от еды!
— Если что-либо подобное повторится, придется поставить вопрос перед командованием об отзыве из Москвы представления о присвоении вам очередного воинского звания старший лейтенант, а возможно, и вовсе о разжаловании в рядовые…
— Руки коротки! — прокричал опешивший Кракович и выскочил из землянки.
Милая Валюша! Ты не представляешь, чего стоил мне этот разговор. Выносить на начальство я его не стал. Не в моем характере. Сперва надо самому воздействовать на зарвавшегося командира батареи. Я думаю, ты не осудишь меня за это? Нет? Вот так-то лучше!
И все же, надо отдать должное Краковичу: он изменился к лучшему. Но, знаешь, почему-то не верю я ему. И в разведку с ним не пошел бы. Да и в атаку тоже.
Политподготовка в роте сводилась главным образом к разъяснению приказов Верховного Главнокомандующего и информации о положении на фронте, как это освещалось в сводках Совинформбюро.
Основное время было посвящено изучению уставов Красной Армии, строевой и боевой подготовке. Представляешь, Валюша, всего десять винтовок на батарею! Из них только стрельбы ведем. Штыковой же бой отрабатываем, вооружившись березовыми палками. Совсем как в доисторические времена, когда с дубинкой шли на мамонта.
Одеты бойцы в то, в чем прибыли в Сурки. Хуже обстояло с обувью. Одному солдату не было в чем выйти на улицу, и я приказал ему оставаться в землянке, изучать материальную часть винтовки и гранаты. Каково же было мое удивление, когда вдруг увидел его на полигоне! Обмотав ноги тряпками, он пробежал три километра по мерзлому снегу почти босиком.
— Как же ты мог ослушаться, Галимджан?
— А ничего. Моя нога не мерзнет, политрук. Видишь, как упаковал! — с восточным акцентом объяснил он. — Винтовка научился разбирать и собирать закрытыми глазами. Теперь нужен практика. На фронт прибуду, фашист по мне стрелять станет, а я что буду делать? Смотреть, да, по-твоему? Я его убить должен!
У меня не нашлось слов, чтобы вразумить Галимджана. Ну и сила же духа, упорство у этого парня из Казани!
Вдруг подъехали машины. Из первой вышел маршал Ворошилов. Стройный. Симпатичный. Волевой. Еще накануне он прибыл в бригаду с инспекционными целями. Я об этом знал от полкового комиссара, но никак не мог представить себе, что он может вот так просто посетить стрельбище, да еще в момент, когда там моя батарея. С ним лишь адъютант да командир моего полка. Ну, охрана, само собой. Кракович, увидев Ворошилова, подлетел к нему, доложил:
— Товарищ маршал Советского Союза! Первая минометная батарея производит учебные стрельбы из СВТ! Командир батареи старший лейтенант Кракович!
Ворошилов оглядел его с ног до головы.
— Почему третьего кубаря не вижу в петлицах? — спросил он строго.
— Да я, товарищ маршал… — начал было Кракович.
— Непорядок! — смягчился Ворошилов. — Прикажи старшине раздобыть. Он из-под земли достанет пару кубиков для своего командира!
— Слушаюсь, товарищ маршал Советского Союза!
Ворошилов внимательно наблюдал, как стреляли бойцы.
Первый же стрелявший на его глазах солдат послал все пули в „молоко“. Ворошилов взял у него винтовку, лег на снег на его место.
— Проверим твое оружие, — сказал он и пятью выстрелами поразил мишень в „яблочко“. — Винтовка отлично пристреляна! Потренироваться малость требуется. Но ты не огорчайся, солдат. Так обычно случается, когда человек непривычен к выстрелу. Палец на спусковой крючок, глаза зажмурит и ждет, когда выстрел произойдет. Ну и получается рывок курка. В этом случае пуля никогда мишень не найдет.
Маршал возвратил винтовку солдату.
— Попробуй еще разок. Непременно получится.
Незлобивый тон старого воина воодушевил парня. На этот раз, хотя и врассыпную, из пяти в мишени оказались три пули…
Подошла очередь Галимджана. Из положения с колена он поразил мишень все пять раз из пяти возможных. Не в „яблочко“, но поразил.
Ворошилов пожал ему руку, вручил сторублевку.
— Если так же метко будешь бить по врагу, солдат, мы обязательно победим в войне и уничтожим фашистскую армию!
Галимджан стоял растерянный. Тряпки на ногах размотались.
— Как же вы могли допустить такое? — обратился Ворошилов к командиру полка.
