— Ладно, — произнес он, поднимая глаза и глядя прямо на женщин. — Запишем вас в кандидаты на работу в разведке. Я намереваюсь, однако, взглянуть на вас в гриме и парике. Скажем, завтра после обеда?
— Нет проблем, сэр… и спасибо, сэр.
Женщины поднялись и отсалютовали, и только дождавшись ответного жеста повернулись к выходу.
— Только еще один вопрос… Супермалявка!
Миниатюрная женщина-легионер остановилась в дверях.
— Сэр?
— Ты обсудила это с Клыканини? Не хочу лезть не в свое дело, но он очень к тебе привязан.
При упоминании о напарнике обычно столь уверенная в себе Супер дрогнула.
— Я… я знаю, сэр… Нет, не обсудила. Хотела сперва узнать, считаете ли вы меня подходящей кандидатурой… Теперь пойду и поговорю с ним. Думаю, он поймет. Возможно, он ко мне и привязан, но вас он просто обожает. Ведь это вы созываете добровольцев, и я готова биться об заклад, что он бы сунул руку в огонь по локоть, если бы вы его попросили. Ему может не понравиться, что я иду в добровольцы, но в основном потому, что сам он не может им стать. Дайте ему немного времени, и он смирится… но если даже и не смирится, то не позволит чувствам помешать исправно выполнять свои обязанности.
Вместо облегчения, Шутт снова почувствовал неловкость при этих заверениях.
— Ладно, Супер. Полагаюсь на тебя. Просто дай мне знать, если…
— Послушайте, капитан… Извини, Супер.
Бренди просунула голову в дверь, прервав беседу.
— В чем дело, сержант?
— Я размышляла над тем, что вы говорили — насчет малочисленности командного состава для нормального несения службы. Мне пришло в голову, что можно было бы попробовать дать Усачу шанс побыть действующим сержантом.
— Усачу? — Командир нахмурился, пытаясь припомнить.
— Его перевели к нам прямо перед вашим приездом, — подсказала Бренди. — Не удивительно, что бы его не припоминаете. Он, по большей части, словно сливается с окружающей обстановкой. Только мне кажется, что раньше он служил в Регулярной Армии, и не простым солдатом.
— Я это запомню, Бренди. Спасибо!
— Хотите, я его к вам пришлю? Он тут, за дверью, ждет вместе с остальными добровольцами.
— Не надо. Поговорю с ним, когда подойдет его очередь.
* * *
— И я подумал, что вы захотите использовать меня в качестве уборщика в туалете, или швейцара, сэр. Возможно, я вызову немного меньше подозрений, чем большинство парней, — учитывая мой возраст и все остальное.
Шутт рассматривал стоящего перед ним легионера, больше отмечая про себя детали его внешности, чем прислушиваясь к его словам.
Этот человек был выше среднего роста, с выпуклой, словно бочонок, грудной клеткой, хотя стойка навытяжку, вероятно, преувеличивала и то, и другое. Голова лысая, как бильярдный шар, а самой заметной особенностью лица были ярко-рыжие усы, торчащие, словно руль велосипеда; они и послужили основанием для легионерской клички. Шутту пришло в голову, что это украшение на лице наверняка выкрашено, поскольку, судя по записи в личном деле о возрасте этого человека, они должны были быть седыми. А так единственным намеком на преклонный возраст Усача служила морщинистая кожа на шее… но даже это могло пройти незамеченным, если специально не присматриваться.
— Гмммм? — Командир мигнул, неожиданно осознав, что легионер уже закончил говорить и ждет ответа. — Прости, Усач. Я на секунду отвлекся. По правде говоря, я думал… ты уверен, что хочешь записаться в разведку? Ты… гм… кажешься гораздо более привычным к мундиру.
Это был неуклюжий гамбит, но Шутт уже начал уставать, и ему стоило большого труда найти тактичный способ обойти правило, запрещающие спрашивать о жизни легионеров до их вступления в Легион. К счастью, Усач облегчил ему задачу.
— Раскусили меня, да, сэр? — произнес он, внезапно расплывшись в улыбке. — Ну, думаю, это все равно выплыло бы наружу, рано или поздно. Секреты долго не держатся в такой тесной компании, как эта.
— Должно ли это означать, что у тебя имелся опыт военной службы до поступления в Космический Легион? — настаивал командир.
— Можно сказать и так, сэр. Почти сорок лет в Регулярной Армии, до того, как мне дали под зад коленкой — то есть, отправили в отставку.
