Илона, на всякий случай с головой накрывшись простыней, набрала номер Груздя.
Тот опешил, узнав, из какого заведения она звонит, и сразу запричитал:
— Надеюсь, ты не проболталась?
— Пока нет, — загадочно ответствовала Илона. Он был у нее в руках, и она могла наслаждаться, продлевая его испуг.
— Не вздумай, — зашипел Груздь.
— Да ладно тебе, не стращай, не очень-то я тебя боюсь. Лучше принеси мне лекарство.
— Ты что, обалдела? — совсем взбеленился Груздь. — Думаешь, они не поняли, откуда у тебя синяки на руках? А потом, как я приду? Меня же в этой больнице все знают, я в ней практику проходил!
Илона задумалась на полминуты, ровно столько времени ей хватило, чтобы в голове вызрел простой и гениальный план.
— Слушай, — зашептала она в микрофон.
Груздь покорно выслушал ее и заметно повеселел. План он в целом одобрил, внеся в него небольшие коррективы, и добавил под конец:
— А у тебя, девочка, голова работает.
Илона довольно хмыкнула.
Теперь нужно было связаться с матерью, помурлыкать, прикинуться раскаявшейся овечкой, пожаловаться на то, что ей здесь одной скучно.
Маман, естественно, заглотила наживку без раздумий. Оставался последний штрих:
— Мамочка, дорогая, захвати, пожалуйста, мою косметичку. Не хочется в больнице выглядеть уродкой.
Дорогая мамочка не возражала.
* * *
Мать приехала через сорок минут. Вошла в палату в песцовой шубе до пят, короткой юбке и сапогах-ботфортах выше колен. То, что послужило бы достойной оправой молодости и красоте, в данном случае только подчеркивало дурной вкус. Илона частенько, не удержавшись, в подобных случаях делала матери весьма нелицеприятные замечания, но на этот раз сочла за благо удержаться от «комплиментов».
— Моя девочка! — театрально вскрикнула Костецкая и, распахнув шубу, двинулась к кровати.
Поцеловала дочь, оставив на ее щеке отпечаток губной помады цвета красного кирпича, и пахнула умопомрачительным запахом адской смеси из духов, пудры и дезодоранта.
— Тут я все тебе принесла. — Она принялась вынимать из огромного пластикового пакета яблоки, бананы, апельсины и еще Бог знает что. — Тебе нужно больше витаминов.
— Мама, — пожаловалась Илона, — я хочу домой.
— Потерпи, детка. Врач говорит, что у тебя приступ сердечной недостаточности. А это все твой отец со своим бульдогом. Он, видите ли, забыл, что у тебя с детства сердечко слабое.
«Она ничего не знает, — подумала Илона, — тем лучше!»
— А косметичку, косметичку ты мою принесла?
— Конечно, конечно. — И мать достала косметичку из сумки.
— Спасибо, мамочка. — Илона чмокнула воздух возле материнского виска из опасения испортить неумеренный макияж, лежащий на лице Костецкой.
Илона сунула косметичку в тумбочку и, сложив руки на груди, мужественно переносила присутствие матери. Та наговорила кучу всяких глупостей, потом вспомнила:
— Чуть не забыла, когда я к тебе собиралась, зашел Олег. Какой он все-таки хороший мальчик… Жутко расстроился, когда я сказала, что ты заболела. Передал привет и пожелал тебе выздоровления. Сказал, что непременно придет тебя навестить… ну, когда тебе полегчает. Видишь, какой порядочный. Он почти что врач и понимает, что больных нельзя беспокоить…
«Вот именно», — подумала Илона со злорадством.
Мать наконец и сама прозрела:
— Ну ладно, я уже буду собираться. Врач сказал, что тебя нельзя утомлять. Пойду лучше расспрошу его поподробнее.
«Пойди, пойди, пусть он тебе поведает о «стенокардийке-тахикардийке». Бедный доктор, сейчас она его заболтает насмерть!»
Чтобы окончательно утвердить себя в должности пай-девочки, Илона, подвергаясь очередному материнскому поцелую, спросила:
— А как там папа? Он ко мне придет?
— Ну конечно, конечно, — заверила мать, — попозже заглянет. Ты же знаешь, у него дела да дела, совсем помешался на своем бизнесе.
Когда за матерью закрылась дверь, Илона предусмотрительно переждала минут пять, а потом, снова укрывшись простыней, принялась изучать содержимое косметички. Сверху лежали тушь, пудра, флакон духов, упаковка косметических салфеток… Черт, неужели нет? Илона нервно высыпала содержимое косметички на кровать и с облегчением увидела заветную коробочку, точно такую же, что возникала из кармана Груздя словно по мановению волшебной палочки. Великолепно!
