Харкул ответил по-своему. В гоблинской речи очень тяжело различать интонации, каждая фраза звучит как угроза или, в лучшем случае, оскорбление.
– Ну давай, Хозяин, сколько ждать можно! – взмолилась секира.
Из темноты о чем-то спросили, на что Харкул ответил вполне понятным человеческим «угу». Видимо, это слово гоблины заимствовали у людей.
– О чем базар, мужики? – гулко поинтересовался Боресвет.
Из темноты что-то спросили, гоблин ответил. Таль, которому изрядно надоело не видеть в темноте, опустил лук и прочел заклинание света. Крошечный шарик воспарил над его головой, гоблины (теперь уже видимые) испуганно попятились. Ларгет услышал еще одно человеческое слово: «Шаман!» и немедленно оскорбился. Так обозвать настоящего мага… ну почти мага! Дикие они, эти гоблины.
– Война идти, – сообщил Харкул всем желающим его слушать.
– Творец, и здесь война, – всплеснула руками Лани. – И что вам, мужчинам, неймется?
– Гоблина бабы воевать тоже, – сообщил гоблин.
Лани сделала вывод, что гоблином она быть наотрез не желает.
– А как одеваются гоблинские девушки? – полюбопытствовала она на всякий случай.
– Лучшее украшение гоблинской девушки – кожа другой девушки, – поделился Харкул ценной информацией.
Лани побледнела и нервно сглотнула. Похоже, гоблинская мода произвела на нее определенное впечатление.
Ларгет с интересом разглядывал гоблинов. Низкорослые, зеленокожие, лица раскрашены белыми и красными узорами. Все вооружены ятаганами, двое имели топоры.
– Что это они, в натуре, размалеваны? – подивился Боресвет.
– Боевой раскрас, – пояснил Харкул. – Война идти, без раскрас нельзя.
– Они воюют с твоим кланом? – полюбопытствовал Бол.
– Нет, они воюй с кланом, который воевать мой клан, – ответил гоблин.
– А фиг ли они до нас дободались, в натуре? – возмутился Боресвет. – Как у нас в Голуни глаголют, враг моего врага – свой в доску. Пусть утрутся и свалят к блину с лыжни.
Гоблины оживленно переговаривались. Очевидно, их смутили слова «дободались» и «лыжню». Боресвет порой выражался так, что понять его было решительно невозможно.
– Есть хотят, – сказал гоблин. – Обсуждай, можно ли вас жрать или на фиг.
– Меня нельзя, – быстро заявил Бол. – Я невкусный.
– Зубы обломают, в натуре, – поддержал Боресвет. – Об мои кулаки.
Варвар ничего не сказал, выразительно помахивая топором. Гоблины смотрели на него с уважением и к обеду явно не спешили.
– Хозяин, ну врежь им, – проныла секира. – Прямо по наглым зеленым мордам! Что они на меня смотрят, как на обед какой? Мало нам собаки темной…
– Щенка тьмы, – поправила Лани не без раздражения. Ситуация ей абсолютно не нравилась. Не готова она была отдать свою кожу на одежду неведомой гоблинской девушке!
Гоблины с удивлением покосились на говорящий топор и попятились. Таль прочел заклинание света и запустил второй шарик. Гоблины попятились еще, опять обозвав Ларгета шаманом. Судя по всему, Таль стал пользоваться у них определенным уважением.
– Шамана есть не, – сказал один из них.
– Шаманов у нас не жрать, – перевел Харкул. – Шамана боятся, колдовать уметь.
– А я тоже шаман, – вылез Бол и тут же засветил еще один шарик в доказательство.
Гоблины отшатнулись, многие закрывали глаза руками. Таль вспомнил, что они не любят яркого света. Даже не переносят его за исключением некоторых вроде Харкула.
– Выключи свой фонарь, – прогудел Боресвет. – Не видишь, пацанам зеленым от него фигово. Колбасит их децил от света, понял? Харкул, ты мне вот что объясни, в натуре: какие вы, к блину, лешие, если под землей живете?
– Не лешие моя, гоблина, – обиженно ответил Харкул.
– Во, блин! То есть гоблин, я хотел сказать! Нипочем бы на тебя не подумал. Вроде свой пацан, зеленый малость только, как с перепоя, а ты, в натуре, гоблин оказывается!
Кучка зеленых реальных пацанов с ятаганами о чем-то ожесточенно спорила. Наконец один из них, со сломанным клыком и приплющенным носом, вышел вперед.
– Наша вашу пропускай, – сообщил он решение зеленого совета. – У вас шамана две единица и топор болтливый одна штука. Наша решил: ну их на фиг. Пусть идти. Гоблина непонятки не любить.
