– А еще мы слышали про… – начинает парень.
Останавливаю его коротким «Спасибо за все» и начинаю собирать вещи. Снаружи минус 10 градусов С. Тут довольно холодно и жутко. Лучше прыгать около двери гостиницы всю ночь до рассвета, чем сойти с ума внутри с этими паникерами. Расстегиваю палатку и ухожу в ночь. Один.
Чертыхаясь на чем свет стоит, поднимаюсь наверх. Дохожу до гостиницы и начинаю бешено бить ногой дверь и орать на всех языках, что я знаю: «Откройте!» Заспанный непалец открывает и на своем наречии пытается объяснить мне, что мест нет, указывает пальцем куда-то и тычет мне в лицо кастрюлей с какой-то едой – возьми, мол, и иди отсюда.
Отпихиваю его от двери и, жутко ругаясь, вваливаюсь внутрь.
Человек машет рукой. Судя по всему, он смирился или просто проникся моим сумасшествием. Понял, что лучше впустить. Пожалел. Они же там все верят в своих богов и карму. Буддисты и индуисты. По большей части в Непале все же индуизм исповедуют. Все равно спасибо этому перемазанному сажей человеку за то, что пустил в дом, а не оставил трястись от суеверного ужаса на холоде.
Скалю зубы и протягиваю стодолларовую купюру. Он мне объясняет, что нет, мол, денег не нужно, на полу спать будешь. Странные они, непальцы. Сами нищенствуют, но лишнего не берут.
Тычу пальцем в кастрюлю и тяну деньги. Кричу: «Food, dinner, meat». Секунду подумав, добавляю «пожалуйста», сплевываю на пол и перевожу на английский «please».
Пожав плечами, он достает из кастрюли кусок чего-то и плюхает его на глиняную тарелку. На него подействовали не слова, а жесты, тут все равно никто не понимает. В самом Непале более 30 наречий, местные жители, как правило, знают один или несколько. Раз они разучились понимать даже друг друга, на что надеяться мне? Непалец указывает на стул и начинает возиться у огня, что-то злобно бурчать под нос и в то же время улыбаться. Пока я жадно ем, он приносит сдачу и кладет рядом со мной.
В эту ночь я, накрутив все вещи на себя, сплю спокойно и радостно.
Второй симптом горной болезни – притупление боли. Можно палец сломать и не почувствовать. Делаю еще шаг и останавливаюсь.
Утром просыпаюсь от того, что на мне кто-то прыгает. Высовываю голову из спального мешка и вижу, как по полу бегают и резвятся белые мышки. Некоторые из них забираются на балки, что на потолке, и прыгают на меня, радостно растопырив лапки. Приземлившись, взбираются опять и совершают прыжки вниз. Они меня и разбудили, эти любопытные грызуны с мелкими подвижными лапками и красными глазами.
Пожалуй, пора вставать, а то, чего доброго, перегрызут еще мои вещи, и следующей ночью замерзну. Резко встаю, несколько мышек скатываются по гладкой поверхности мешка и, упав на пол, внимательно на меня смотрят. Они никуда не бегут, видимо, успели привыкнуть к людям.
Сейчас пять утра восемь минут. Через две минуты должен звенеть будильник. Идти целый день, нужно позавтракать. Съесть хоть что-то. Но немного, иначе подъем дастся тяжелее.
Около меня лежат еще несколько тел и храпят, как дикие звери. Так и хочется растолкать их, чтобы не мешали завтракать.
В кухню заходит бабушка. Объясняю ей на пальцах, что нужна еда. Она кивает и идет к плите.
Местные жительницы готовят на завтрак макароны или рис. Вместо фруктов у непальцев вареный лук. Есть еще мясо тех самых волосатых яков, которые изображены на футболках, но иногда и оно отсутствует. Непальцы продают сувениры в своих лавках. Когда я только увидел эту футболку на парне из компании, с которым мы завтракали, захотелось приобрести такую же. Сейчас абсолютно наплевать, что на мне надето. Такие ненужные понятия, как стиль и мода, не то что отошли на второй план, они просто исчезли, будто и не были вовсе.
Сижу и пытаюсь проснуться. Умываться не хочется, о том, что нужно чистить зубы, я уже забыл. Наблюдаю за отлаженными годами движениями хозяйки.
– Сколько вам лет? – спрашиваю я на языке жестов. Выглядит она древней старухой.
«Пятьдесят» – показывает на пальцах бабушка и скалит идеально ровные зубы. У местных зубы белые и огромные, как у древних. Наверное, потому что они почти не употребляют твердую пишу.
