Когда ты создаешь ребенка, ты ведь не знаешь, кем он станет. И если ему не мешать, вдруг он добьётся того, чего ты никак не ожидал?
Команда исчезла. Сценарист потянулся. Встал. Прислушался к ровному гулу генераторов. Включил внешние камеры и ещё раз убедился в тишине на участке. Датчики движения дадут знать, если гость решит заглянуть внутрь, но… Свой глаз лучше любых датчиков. Существование незнакомца делало его ещё большим параноиком чем раньше. И это могло отразиться не проекте.
Но не должно!
Мысли вернулись к игре. К шуту. Цена…
Никого из игроков поблизости с Лолушкой не было, поэтому придумывать задание не интересно. Потому как лишь столкновение личностей — прекрасно. Метаморфоза морали, когда ради выгоды стираются грани между хорошо и плохо. Игровая безнаказанность, переносимая в реальную жизнь. Плавное изменение личности. Оголение истинных эмоций, животных инстинктов. Всё для себя, любой ценой.
Кто–то ломался быстро. Кто–то медленно. Кто–то был несносным гордецом, и был проучен. А шут пошел навстречу.
Поэтому не стоит торопиться с ответом. Но и затягивать нельзя. Лолушко воспользовался возможностью, а значит, окно Овертона сдвинулось. Чуть–чуть, но сдвинулось. Это надо поощрять.
Но он никак не мог отделаться от мысли, что сдвинулся не шут. Что его что–то сдвинуло.
Что–то таящееся в коде, запрятанном на серверах. Что–то изменившееся.
Сценаристу стало чуточку не по себе.
— И это мне не нужно, — сказал Джон. Плечистый мускулистый мужик в кожаном фартуке на голое пузо. Могучие кулаки купца уперлись в столешницу. На лысине блестели капельки пота.
— Да ладно! — возмутился я. — Это отличный клинок! Посмотри, он светится! Бонус к ловкости! Огненный урон!
Меч лежал на прилавке и действительно светился.
— Ну зачем он мне, воскрешённый?! Кому я здесь это продам?!
Мерзкая игра. Мерзейшая! Стас умудрялся какую–то грязь втюхивать прохожим, а я купцу ничего продать не могу! Доспехи, оружие, украшения — вообще ничего ему не нужно было!
— Мы мирные люди, воскрешённый! Если кому–то потребуется оружие — он поедет в город и купит там у кузнеца нормальный меч. А не вот это… Светящееся. Мне б инструмент какой, а то и утварь полезную. То, что каждому нормальному человечку подойдёт, а не таким как ты.
В человеческих играх ты приходишь к пекарю и сваливаешь ему отрубленные головы нечисти. Кожевник с радостью выгребает всю наличку ради принесённого магического лука. Кузнец не побрезгует робой чёрного мага. Да даже в таверне слить шесть тонн стали можно и гербарий из надёрганных по дороге трав.
А здесь…
— Послушай, мистер «водку найду фор ю», ты вообще купец или где? Представь на крошечную секунду, в течении которой разум твой, может быть придет в норму, что сюда приедет славный и богатый человек. Нарядный такой, гордый, с охраной. Зайдёт в твои хоромы, — я выразительно обвел глазами унылое заведение, — смело зайдёт. Без предрассудков. И скажет, а есть ли у тебя, дражайший Джон, сверкающий меч? Есть, скажет он, у меня двести золотых монет на эту покупку. Что ты ему ответишь, а?
Купец скептически скривился и также демонстративно осмотрел свою халупу. Мол, окстись, Егорка, какой порядочный человек сунет нос в такую дыру.
— Ты рано ставишь на себе крест. Чудеса случаются, — буркнул я.
— Что ещё для вас? — отмахнулся он.
— В жопу тебя. Карта есть?
— Конечно, воскрешённый, — перестал хмуриться Джон. — Пять золотых.
— Это ж две овцы!
— Не хочешь брать — не бери. Иди, покупателей распугиваешь.
Я обернулся, в лавке кроме меня никого не было. За порогом открытой двери дёргано крутил головой грязный петух.
— Давай свою карту, жмот! — буркнул я. — Лошадь есть?
Лысый издевательски развёл руками, указывая на потемневшие от времени стены:
— Выбирай любую, воскрешённый!
— Желаю тебе разорения, — сплюнул я, забрал карту. Пять золотых перекочевали на столешницу и сразу исчезли.
— Хорошего дня, воскрешённый! — улыбнулся Джон.
Карта упала в инвентарь, и справа внизу появилась иконка в виде глобуса. Ну хоть здесь с интерфейсом не налажали. По нажатию картинка с шелестом раскрылась, заслонив всё поле зрения. Божечки–кошечки…
