Бурый вышел красиво.
Вернее — вошёл. Я оказался спиной к нему, голос Стаса, выводящего про «утки летят, летят высоко», приобрёл истеричные интонации. Головастик заорал:
— Сзади!
Песня барда прервалась. Бурый сбил Стаса с ног. Бросился сверху, пытаясь дотянуться закованной в решётку головой до горла суппорта. Я сдёрнул моба «злым языком», наложил унижение.
Четвёртый покойник осел на землю. Игнат покраснел, превратившись в пулемёт. Стрелы позвякивали, задевая железную сбрую мертвеца. Бурый всхлипывал, но пёр как дизельный джип на бездорожье. Добрался до меня.
— Я БУДУ МОЧИТЬСЯ НА ТВОЮ МОГИЛУ! — заорал Разрыватель.
Справа зашипело, вышедшая из электрической ловушки хилерша исторгла из себя чёрное облако, и то накрыло бурого. Кренделёк растворился. Игнат переключился на лекаря. Бурый же обрушился на меня градом ударов.
Я следил за атаками, уклоняясь, отступая. Пытался найти ритм, подстроиться под него. Стас поднялся на ноги, над деревней поплыло:
— Гулять так гулять, стрелять так стрелять!
— Стой! Стой блядь! — завопил Головастик. Лекарша под атакой Игната и Юры–Кренделька рухнула в грязь, но… Я умудрился дотопать до соседней пачки у другого дома. Запоздало развернулся, встречая шесть новых противников. Шарахнул по ним кливом, торопливо разбросал «унижения». Получил удар от бурого, затем от другого.
Дебафы повесились сразу два. Поток хила от Головастика моментально срезал здоровье до нуля.
— Ложимся! — перед смертью услышал я цедящий голос шамана.
Божечки–кошечки, как же стыдно…
— Кикните? — спросил я, когда очнулся. От левой пачки остался одинокий бурый. — Рачу, вижу.
— Кикнул бы, будь у нас ещё один танк. Давай осторожнее, ладно? — недовольно проговорил Головастик. — Здесь уже надо не нахрапом брать. Мы специально двоих дамагеров взяли, чтобы проще было. Очень много в тебя урона приходит. Ты что–то делаешь неправильно.
— Вижу…
Да, стало немножко хардкорнее.
— Ладно. Вот вам шутка тогда, соратнички, для воодушевления. Как говорят — вся наша жизнь — игра, и ты в ней крестьянин первого уровня.
— Есть баф, — хмыкнул Игнат.
— Вообще, думал я, мы перекинемся парой историй. Я расскажу вам о том, что случилось, вы расскажете то, что у вас произошло. Знаете, эдакий ленивый разговор пока идёт фарм. Но, блин, у меня это реально освоение.
— И это мы ещё до босса не дошли, — ввернул в рану Головастик. — Можешь представить что будет в рейде?
— Кстати, насчет рейда, я ж был у Твердыни Тысячи Зеркал!
— Да? — заинтересовался Головастик.
— Угу. Система порталов у Роттенштайна. Я случайно один нашёл и глянул что да как…
— Хм… Значит, Володя сделал это…
— Да! — кивнул я. — Сделал! Но… что сделал? И кто такой Володя?
— Это Бмвхеров. У него есть возможность общаться с… Ним, — Юра ткнул пальцем в небо. Не знаю, зачем я проследил за жестом. Но проследил.
— А что он сделал?
— У всего есть цена, Лолушко, — мрачно произнес Головастик. — Володя говорил, что просил об этой вещи, но то, что должен был он заплатить за возможность — его не устроило. Наверное, передумал. Или Михаил Семенович настоял.
— Хорошо. Так что он сделал–то?
— Я не думаю, что вправе это рассказывать, — огрызнулся шаман.
— Думаешь, что сразу запощу это в соцсетях, да? Не бойся, бро. Я уже запостил!
— Это его выбор. Я бы на такое не пошёл… Никогда…
— Да хорош уже интриговать, Юра! Колись!
Лекарь раздражённо хмыкнул:
— У того, кто даёт задания, голова не в порядке, Егор. Совсем не в порядке. Мы проверяли возможности свои, с Роттенштайном. И почти все задания этой сущности — так или иначе издевательство над другим игроком или же кем–то из мобов. Иногда не очень серьёзные, иногда похуже. Он испытывает внутренний стержень каждого. Гнёт его. Или ломает.
— И? — мне вспомнился запрос на детей
— Он должен был изнасиловать троих игроков, — буркнул шаман.
— В игре? — тупо спросил я.
На меня глянули горящие злобой глаза Головастика:
— Да. Время. Пошли.
Я стоял, как громом поражённый. Нет, то что тут можно заниматься сексом — я вроде как представлял. И даже видел крах местного института брака, с разводом по — «робингудски». Но насилие? Это как вообще?!
