Я нервно хихикнул. Случайно. Совсем. Ну, блин, кто ещё мог стать магистром Шестипалых, как не Рукоблуд. Ну напрашивается же, не?!
Вот только несвоевременно напрашивается.
— Тебе… смешно?! — температура голоса кнехта ушла ниже точки абсолютного нуля. Ещё чуть–чуть и слова осколками посыплются из забрала воина. — Смешно?!
Как я уже говорил — я не Геральт. Можно было многозначительно хмыкнуть, скрестить руки на груди и произнести что–то усталое и мудрое. Или ловко порубить противника в капусту, чтобы кровь в разные стороны и я — красивый, в героической позе, не смотрящий на обезглавленного, но пока держащегося на ногах противника.
Вместо этого я попятился.
— Стой! — сказал Арвен фон Гланц. Тон похолодел ещё сильнее. — Не смей!
Это так не работает, доблестный кнехт. От такого голоса хочется припустить ещё быстрее.
— Сквайр Доббиан фон Мерц, я приказываю остановиться! Ещё шаг, и ты будешь изгнан из ордена! Никто не смеет пересекать…
Я вывалился в темницу.
— Быстро, ща сюда явится большой железный хмырь! Надо будет его уконтропупить! — бросил товарищам. Джон мигом заслонил меня от портала. Как это мило. Я выхватил Разрыватель, гаркнул в приступе синдрома Туретта:
— КРОВЬ! ДАЙ! Ой да заткнись ты ради Бога!
Портал слепил глаза, но никого из себя не выплёвывал. Так, сильно ли я напортачил? Не захлопнут ли его теперь, как бракованный? Не хотелось бы прикрывать бэкдор к Твердыне. Когда есть местное метро — на кобылах путешествовать несколько западло.
— Что с ним надо сделать? — робко поинтересовался Джон. Взгляда с портала он не сводил.
— Уконтропупить, Джонни. Предать перегною. Аннигилировать. СМЕРТЬ СГНИЁШЬ ЗДЕСЬ. Тьфу…
Я потряс Разрывателем, успокаивая его.
— А, — потерянно буркнул разбойник. — Понял.
Кнехт Арвен фон Гланц в погоню не спешил. Напряжение утекало.
— Зассал? — спросил я у сияния. — Где погоня? Что скажет дисциплинарный комитет, что ты так людей упускаешь, кнехт? МРАЗЬ СМЕРТЬ!
— Шестипалый осквернён, прикоснувшись к магии по своей воле, — сказал лежащий в углу Доббиан. — Мои братья не придут.
— Ах вот оно что, — скосил я на него взгляд, всё ещё ожидая преследователей. — Я‑то было подумал, что просто токсичный коллектив. Ты это, извиняй. РАСТОПЧУ ТВОИ ГЛАЗА! По–моему, тебя того, отчислили из рядов, с занесением.
Сквайр хмыкнул. Пошевелился, тщетно пытаясь устроиться поудобнее.
— Если судьба будет благосклонна ко мне, то, когда руки мои вновь будут свободны — я сверну твою шею, иноземец. Пусть даже придётся сделать это несколько раз — покоя мне не будет.
— Прикончить его, господин? — вкрадчиво спросила Мари. — Как посмевшего угрожать посланнику Еммануила.
Справа от меня перекрестился Тристан, и разбойница, вдогонку, тоже торопливо осенила себя знамением.
— Позволь, господин.
Это «господин» меня будоражило. Я почти повернулся к лежащему, краем глаза наблюдая за порталом. Ладно, допустим, Шестипалые не придут. Но ща как вломится какой Большак. Чего делать будем?
— Нет. Пусть живёт.
— Лучше убей, — сказал сквайр. — Я освобожусь. Вернусь к своим. И Рукоблуд узнает о том, что другие иноземцы проведали о порталах. А потом я возьму обет отыскать тебя и предать перегною.
Как мило.
— Ты мне нравишься, — признался я Доббиану. — Не говори так, не хочу отнимать лишние жизни. КРОВЬ СМЕРТЬ СУКА! Да, млять!
Я убрал Разрывателя. Присел рядом с пленным.
— Получилось некрасиво. Ты нёс службу и, верю, был правильным парнем. Но и мы не злодеи.
— Никто не мнит себя злодеем, творя бесчинства. У каждого есть оправдание, — фыркнул сквайр.
Я даже несколько опешил. Воин озвучил моё мировоззрение.
— Не стану с этим спорить. Ты прав. Но сейчас я стою перед сложным выбором. Отпустить тебя, хорошего парня, или убить, чтобы спасти других хороших парней. Понимаешь сложность?
В провале смотровой щели шлема не видно было глаз лежащего.
— Господин, позволь мне, — рядом со мною присела Мари, глядя на Доббиана. Почти коснулась моего уха губами. Я почувствовал тёплое дыхание. Сглотнул, отстранился. Поднялся на ноги.
— Выходим. Я нагоню, — хмуро сказал я товарищам. Вытащил простой меч, не Разрыватель. — Всё сделаю сам.
