Вот дерево на пути. Рухнув на землю и потеряв приличное количество здоровья, я с шипением поднялся на ноги, обернулся в поисках белок, зайцев и прочей дряни. Отмахнулся от набегающего зверья клинком и снова побежал, наблюдая за прорывом осады.
Наружу выпрыгнула демоническая тварь Жени. Взвыла, рванулась к ближайшим стрелкам. Над кладбищем повисла слабая песня про Владимирский централ.
Вот бы эпическую музыку какую сейчас врубить, а! В чёрном мареве танцевала девушка. Из мглы летели ледяные осколки, головы арбалетчиков откидывались от рассекающих ударов. Дубина Рукоблуда крушила черепа. Стрелки пытались перестроиться, чтобы встретить новую угрозу, но с тыла на них зашли разбойники и гигантский хорёк, длиной метра в два. Тут уже и не ясно, с кого начать, поэтому в рядах противника воцарилась паника.
Внешний вид игроков быстро менялся, обрастая доспехом и оружием. Роттенштайн переодевался на ходу, выбрасывая ненужный шмот, который хватали остальные. Чем больше шмоток, тем быстрее становился бой. И когда подоспела пехота с копьями — их разметали за считанные минуты.
Я особо и не успел поучаствовать, отбиваясь от яростно вопящих зайцев. Почему копейщики так оравой за мною не бегали, а? Нечестно. Когда последний зверёк издох — кончились и противники.
Ну, каждому своя победа.
Человеческая натура проста. Грохнул одного врага — найди другого. Роттенштайн откатился. Обретённые щиты Длинноносого и Бмвхеров поднялись. Объединённая орава Айвалона, Бергхейма и Светлолесья начала скапливаться, выстраиваясь против.
— Стопэ! — крикнул я. Подскочил между, развёл руками. — Стопэ! Не для того я зайцев по лесу собирал!
Взгляды уткнулись в меня. Как человек стеснительный, и на совещаниях предпочитающий сидеть в телефоне, я ожидаемо замялся.
— Хорош! Все в одну лужу сели, — вытолкнул из себя. — Разойдёмся миром. Смысл бодаться? Только время терять.
— Согласен. Мы потеряли всё, — сказал ЯкорнаяШесть. Маг вышел из–за спин танков. Усталый человек. Серьёзное лицо, с харизмой. Лучики морщин вокруг глаз. Волевой подбородок. Причёска ёжиком, будто военный. — Спасибо вам.
— Нам? — навстречу ему протиснулся Волхов. — После ваших налётов на нас, на Бастионы — ты нас обвинять собираешься?
— Сложная ситуация требует стратегических решений, — маг из Роттенштайна был серьёзен, как инквизитор из Вархаммера. — Это не обвинение. Я готовился к этому ходу с самого начала, поэтому наносил упреждающие удары. Рассчитывал, что больше трех групп вы не соберёте, а с тремя мы бы управились. Противостояние вышло интересным. За это и спасибо. Сейчас это, правда, уже несущественно. Раз все мы здесь — значит что–то пошло не так. Верно?
Он смотрел прямо, без страха, без издёвки, но по ощущениям — словно про себя смеялся над нами.
— Верно, — ответил Волхов.
— Союзники предают. Нет союзников — нет предательств, — с сочувствием произнёс ЯкорнаяШесть.
— Ты большой специалист в этом деле, да? — сказала Алина. Голос её дрогнул от сдерживаемой злости.
— Я всегда честен, мадам. Это противостояние. В котором ты либо побеждаешь, либо находишься здесь. Интересная идея с кайтом лучников, парень, — взгляд лидера Роттенштайна перешёл на меня. — Благодарю.
— Вы тоже резко собрались. Молодцы.
— Мы тебе кричали, когда ты через щиты прыгал, но видимо ты не услышал. В склепе можно было укрыться. Они повалили камни, но не разрушили склеп. Я собирал людей там. Так что нужен был удобный момент для прорыва, и ты его дал. Спасибо.
Накал как–то сам собой сходил на нет. Брови противников уже супились не так яростно. Черты лиц смягчались.
— Кто занял Твердыню? — спросил ЯкорнаяШесть.
— Гхэулин, Хиттолампи… — сказал я.
— И Вольне Ксенство. Это они нас тут подловили, — добавил Волхов.
— Нехорошо. Персы и эскимосы меня не беспокоят, а вот поляки могут доставить неприятностей, — кивнул маг. Выпрямился, сложив руки на груди. — Что делать будем дальше? Вы ведь понимаете, что выйдет только одна группа и с высокой долей вероятности это будем мы? Алексей говорил про ваши планы о бочках, и он же говорил о том, что у вас есть какие–то моральные установки. Это мило. Это уважаемо. Я бы назвал их излишними в сложившейся ситуации. Однако ещё раз — спасибо. И всё же — что дальше?
