— Вскрыли?
— Могли. Там был отряд… Но это не хорошо. Мне это очень не по душе…
— Где Роттенштайн? — спросил я.
— На поле боя их нет. Мне постоянно докладывают. Может быть, портал отсюда прямо к ним?
— Нет, — сказал из инвиза Кренделёк. — Я всё проверял.
Я запрыгнул на крышу, снова оглядываясь. Место сражения было всё ближе. Левый фланг продавили, и теперь войска закручивали оборону Роттенштайна, зажимая в кольцо. Я уже мог различить как несутся, обходя в тыл противнику, наездники на белых медведях. Как–то просто. С грохотом обрушилась часть стены позади меня. Вниз полетели тела защитников твердыни, словно игрушечные солдатики, брошенные капризным мальчиком. Баллисты ещё сражались — на моих глазах с предсмертным рёвом рухнул на землю дракон.
— Штурмовать стены не будем, я правильно понимаю? Всё снесём и пусть никто не уйдёт обиженным?
Катапульты забрасывали стены как заведённые. Да… Это вам не осада. Когда крепость никому не нужна — её можно сносить до основания.
— Да, такой план, — крикнула снизу Алина. — Роттенштайн скорее всего там, в Твердыне.
Или покрошил Айвалон на кладбоне.
— Связь с Волховом есть? Он же кого–то притащил из своих.
— Убили его. С нами шёл, — подал голос Лицемер. — Мне очень жаль, но больше у нас нет связи. Моя вина, я должен был беречь его. Простите…
— Плохо. В угол!
— Я виноват, конечно, но… нет.
Я махнул рукой. Странно, конечно. Но их было меньше. Надо было связного со мною отправлять.
— Чёрт. А ведь я надеялся, что сейчас мы полезем по лестницам на стены. Будем падать, кричать, умирать, вставать, лезть и по кругу. По кругу. Чтобы по красоте. Зис из спарта!
Говоря это, я всматривался в стены Твердыни, пытаясь различить хоть что–то у подножья, но там всё окутала пыль.
— Выдвигаемся к воротам, — приказала Алина. — Думаю, пока соберёмся — Айвалон уже займёт место возрождения.
— К воротам, сударыня? — изумился я. — Но у меня таран остался в другой сумочке!
— У нас тут каждый второй — таран, — парировала девушка.
Я вспомнил руины Корфа, которые сжёг Роттенштайн. Да, в её словах был смысл.
Средневековый штурм — это долгий и мучительный процесс. Куча фортификаций, всё простреливается. Кавалерия нападающих топчется, пехота гибнет, оборона голодает и прячет женщин с ножами и детей в подземельях. Все страдают и недовольны. Но всё меняется, когда приходит авиация. Отроенные союзниками летающие твари выкашивали обороняющихся с неба. Зловещие машины Волхова закидывали крепость через линию фронта. Мне очень хотелось посмотреть на эти громады. Они должны были быть как в эпическом фэнтези — многоэтажные дома на угле или пару, с полуголыми великанами в кожаных шлемах, подающих снаряды.
Но пока я видел только результат их работы.
Когда мы подошли к воротам, задыхаясь от каменной крошки и пыли, то вперёд вышли чародеи. Волшебный огонь расплавил преграду в считанные минуты. Решётки потекли раскалённым металлом на землю, и во внутренний двор крепости ринулись танки.
Рядом с воротами грохнулись осколки дымящегося снаряда. Лязгнул доспех мёртвого Небесного Охотника, сбитого защитниками, а теперь ещё и размозжённого артиллерией.
Я, викинги и игрок по имени Ромео охраняли хилов. Парень, тот самый, с двумя ятаганами, крутился и ощутимо нервничал, поглядывая то на меня, то на место сражения. Хилы же особо не старались, лишь иногда кто–то что–то выкрикивал, шептал или же просто поливал из рук магией кого–то во дворе. Скучная работа. Там, откуда неслись звуки сражения — было веселее.
— Бесславно стоять здесь, Лолушко, — сказал Харальд. — Зачем?
— Скучно, — поддержал его Олаф.
— Вдруг война? Вдруг коварная засада? Обход с тыла! — возмутился я. В голове помутилось.
Вы ошеломлены игроком Бомжара
Кураж!
— Блядь… — я крутанулся, как умалишённый, выхватывая Разрыватель. — ЧУВСТВУЮ ТВОЙ ЗАПАХ МРАЗЬ!
— Ополоумел? — спросил хевдинг, но за оружием тоже потянулся.
— Они здесь! Они здесь! — заорал я, и запустил хохотом. В пустоту.
Которая тут же встретила меня градом ударов. Из невидимости в меня вонзился Длинноносый. Следом Бмвхеров.
С гулом взвилось пламя. В проход, оставшийся после снесённый ворот, влетело несколько заклинаний. Объятый пламенем закрутился Леннарт.
