Шумный двор - страница 8

— Кто там еще? — недовольно спросил управдом.

Саша переступил порог и сказал:

— Здравствуйте! Вы помните, я справку вам заносил и насчет качелей спрашивал? Яму вы разрешили выкопать и обещали дать доски и столбы. Вот я пришел. Яма готова.

— Что за яма? — будто проснувшись, вскинул Ретюнский голову. — Для чего яма? Кто разрешил?

Саша удивился.

— Вы сами, товарищ управдом, разрешили. — Он вновь принялся было объяснять, но Гром Громыч сердито перебил:

— Какие доски? Какие столбы? Нет у меня ничего. Нет и не будет! А ну-ка, освободи кабинет! Мне работать надо. Безобразие! Морочат целый день голову!.. Маргарита! — крикнул он. — Никого больше не пускай ко мне!

Зажав кулаки между коленками, Лешка сидел на изрезанной перочинными ножиками скамейке и мрачно глядел перед собой в землю.

Рядом стоял Володька Зубенко. Володька был длинный и худой как жердь. Его бы, конечно, и прозвали жердью или вышкой, да была у Володьки одна черта, из-за которой ребята окрестили его Философом: выражаться любил заумно. Иной раз такое загнет, что сразу и не поймешь.

Скрестив на груди худые руки, Философ в двадцатый раз целился плевком в спичечный коробок с ободранной наклейкой.

«Стрельбу» оживленно корректировал Василек — загорелый синеглазый парнишка. Васильку до слез было жалко пригорюнившегося Лешку. Он потому с таким усердием и следил за Володькиными плевками, что хотел отвлечь Лешку от мрачных мыслей.

— Хорошо, Философ! Поправка лево — 10… Теперь недолет… Эх, совсем плохо. Мазила!.. А ну-ка, Леша, попробуй ты…

Но Лешка и головы не повернул. Тогда Василек горестно вздохнул, пощипал на руке темную родинку и осторожно проговорил:

— Слушай, Леш… А Леш? Ну, а если скажешь, что это не ты разбил, а кто-то другой… Например, я. А тебя будто по ошибке схватила…

— Комариный писк! — поморщился Володька. — Все равно порция горячих будет обеспечена.

— И ничего не будет! — возмутился Василек. — Просто отругает хорошенько…

— Так и я говорю — хорошенько! Сразу шишка на лбу вскочит.

— Да хватит вам, — невесело усмехнулся Лешка. — Что будет, то и будет. С отцом не поспоришь. Эх… — Он безнадежно махнул рукой. — Хватит об этом. Лучше скажите, во что бы нам сыграть? В футбол нельзя. В пекаря надоело. В чижика?

— Что ты! — возразил Василек. — Чижиком знаешь как по окну можно трахнуть!

— Эх, скучища зеленая! — шумно вздохнул Володька и снова плюнул в коробок.

— В лагерь бы поехать, — сказал Василек. — Мама обещала на вторую смену достать путевку. Долго еще ждать.

— А давайте в расшибалочку? — неожиданно предложил Володька. — Или хотите, — он понизил голос, — принесу карты? В очко научу играть. Шикарная игра.

Ребятишки с любопытством уставились на него.

— За кустами спрячемся, — заговорщически подмигнул Володька. — Никто не увидит. Ну, согласны?

Наверно, он все же уговорил бы их спрятаться за кустами. Но в ту минуту из крайнего подъезда, где помещалось домоуправление, вышел Саша Козырев.

Васильку очень не хотелось прятаться в кустах и играть в очко. Поэтому, увидев Сашу, он обрадовался и нарочно с удивлением воскликнул:

— Новенький! Тоже, кажется, у Грома был. Может, и он за что попался?

При упоминании о грозном управдоме Лешка снова поник, сказал нехотя:

— Я видел его. Чего-то сидел там.

Саша прошел к полуразвалившейся стене сарая, где накануне вырыл яму для качелей. Возле кучи земли копошились семилетний Толик и краснощекий карапуз Вадик. Стоя на коленях, они рыли какой-то туннель, сопели от усердия и даже не заметили подошедшего брата. Саша хотел было отругать их за то, что перепачкались, как чертенята, да не стал ругать. Ладно, пускай возятся. Чем же им в самом деле еще заниматься? Вот и с качелями не вышло. Где возьмешь доску да столбы? А ведь обещал! Обманщик! И еще кричит: «Уходи! Не мешай работать!»

Саша окинул взглядом большой неуютный и пустой двор и сразу вспомнил другой двор, в Днепропетровске, где еще совсем недавно жил. Вот то был двор! И сравнить нельзя. «Наверно, все дело в управдоме, — подумал Саша. — Эх, какой человек Василий Романович! Никогда в помощи не отказывал. Не то что этот крикун и обманщик. Вот написать о нем в газету, тогда будет знать!»