Штрихи - страница 5

Кто впервые сформулировал это общее представление, оказавшееся правильным? Кому принадлежит идея поставить артиллерийские полки в тех местах, где они встретили и отразили врага?

Все это работа штаба. Сколоченного, дружного, хорошо понимающего замыслы командарма. А Рокоссовский, коротко обменявшись мыслями с Малининым и Казаковым, пошутив о чем-то постороннем, ходил и ходил, как обычно, по комнате, лишь изредка произнося две-три беглые фразы.

А связь?

Мне удалось подробно ознакомиться с материалами о том, как функционировала связь в армии Рокоссовского во время битвы под Москвой. Они произвели потрясающее впечатление.

Армия Рокоссовского отходила, ведя ожесточенные бои, уничтожая танки и живую силу противника, пока, наконец, усиленная многочисленными пополнениями, не сдержала немцев на расстоянии 25 - 30 километров от Москвы. За это время, в октябре и в ноябре, командный пункт Рокоссовского много раз менял местопребывание, переезжая иногда под огнем противника, в непосредственной близости от прорывающихся танков. Был случай, когда Рокоссовский, Лобачев, Малинин, Казаков ночью уходили огородами из села, в которое уже ворвались немцы.

И все же всякий раз, прибывая на новый командный пункт, Рокоссовский находил уже действующую связь со всеми подчиненными ему частями, с соседями, со штабом фронта и с Москвой - "со всем миром", как любит говорить начальник отдела связи полковник Максименко.

И связь действовала не как-нибудь, а соответственно традициям армии Рокоссовского: иметь провод в каждую точку не только по прямым, но и по обходным направлениям. Если повреждено одно направление, можно тотчас переключить разговор на другое. И все это достигалось под непрерывным разрушительным воздействием немецкой авиации, когда бомбы постоянно где-нибудь рвали провод.

В армии Рокоссовского за все время битвы под Москвой ни разу не было случая, чтобы штаб не имел телефонной связи (не говоря уже о радиосвязи) с какой-либо из своих частей.

Иногда это казалось чудом, фокусом, чем-то уму непостижимым.

Отважусь сказать: наша армия оказалась непобедимой также и потому, что на полях сражения совершали изумительные подвиги советские связисты, потому что в напряженнейшей битве, при бешеном напоре врага у нас так функционировала боевая связь.

* * *

Можно было бы еще многое сказать о Рокоссовском. В армии передаются рассказы о его бесстрашии под огнем.

Но ему свойственно и иное, быть может, высшее бесстрашие - бесстрашие ответственности. Немногословие - особенность его характера. Он, молчаливый и часто, казалось бы, незаметный, отвечал за все - за каждого подчиненного, за весь свой коллектив, за каждую операцию своей армии.

Нелегко и, пожалуй, даже невозможно отыскать и назвать какое-либо достижение армии Рокоссовского, о котором можно было бы сказать: это сделал Рокоссовский, он один и никто больше. Но он бесспорно достоин того, что армия, которой он командует, называется армией Рокоссовского.

Март 1942 г.

КОММЕНТАРИИ:

Штрихи

Впервые - "Вечерняя Москва", 1961, 9 декабря, No 289, с. 3 (сокращенный газетный вариант).

Очерк, или, по определению автора, "своеобразный литературно-документальный портрет" (т а м ж е), создан в феврале - марте 1942 года. "...А сегодня напишу очерк "Рокоссовский". Не знаю, для газеты или для журнала. Хочется писать в газету - скорее выходит, а для журнала надо писать полнее, писательски", - так объясняет Бек свой замысел в дневнике 15 февраля 1942 года (А. Б е к. Из военных тетрадей. - "Вопросы литературы", 1973, No 5, с. 216).

Сохранился план очерка, где в пункте первом "Рокоссовский застенчив" Беком сделана запись, вскрывающая суть образа: "Жест - провел рукой по волосам, проверил, в порядке ли прическа. Он молчал. Голубые глаза. Неполная улыбка. Он два часа молчал. Курил и молчал... И вдруг мне стало ясно. Он застенчив. Он профессионал войны, командующий армией, он теряется во всяком обществе, кроме своего, военного. Я знаю этот тип, у него все здесь. И тут он огромная сила" (Архив Бека).

"Это одни из самых дорогих для меня страниц, таких, где я, литератор, сказал то, что знал, и то, что думал, - прямо, сжато, бескомпромиссно", так оценивал "Штрихи" автор (А. Б е к. Шоссе документалиста. "Журналист", 1967, No 2, с. 13).