Ели в полном молчании, потому что проголодались за день, да и разговаривать за едой было дурным тоном.
К удивлению Михаила и радости Агриппины, съели все. Конечно, мужики в расцвете лет, здоровые, и метут все, как мельницы.
Выпили по кружке вина, яблочного сидра.
– Вот теперь и поговорить можно, – отставил пустую кружку Михаил. – Начнем по порядку. Маша, ты отвечаешь за чистоту в доме – полы помыть, белье постирать и все такое. Какие-то просьбы, вопросы есть?
– Вроде нет.
– Комнату себе облюбовала?
– Да, хозяин.
– Вот и славно, я тебя не держу.
Маша поклонилась и вышла.
– Иван и Агриппина, что с кухней?
– С кухней-то все хорошо, хозяин, и печь не дымит – с водой вот только плохо.
– Поясни.
– Колодец частично обвалился, надо сруб ремонтировать. Сегодня воду для приготовления пищи от соседей таскал бадейкой.
– Не дело это – в доме все свое должно быть. Григорий! Возьмешься с людьми колодец поправить?
– Ежели бревна для ремонта будут, чего не взяться?
– Иван, ты в сарае либо в дровянике бревен не видал?
– Не успел обойти.
– Так, Григорий, завтра на торгу купи бревно или два – сколько надо по размеру.
– Мы же не донесем.
– Так довезете! Наймите подводу! Держи деньги, – Михаил отсчитал монеты. – Хватит?
– Должно.
– И вот еще что. Мне в дом надобен ездовой или возничий – с лошадью и повозкой. Не на один раз – на постоянную работу, с жильем и харчами. Есть у кого знакомые?
– Ой, батюшки! Есть! – едва не закричала Агриппина. – Племяш у меня возле торга обретается, кому что отвезти-привезти. И лошадь у него есть, и повозка.
– Пусть завтра с утречка Иван его сюда привезет. Коли сговоримся, как раз Григорию бревна и привезет.
Иван кивнул.
– Понял.
– Гриша, еще бы людей на ушкуе подменить, второй день пошел, как они там. Пошли кого-нибудь одного – да у тебя здесь только Афоня. А тех двоих сюда приведи, колодцем с тобой займутся. На ушкуе пряностей уже нет, все на лабаз к Пафнутию свезли, так что охранять надо только судно.
– Сделаю.
На следующий день все завертелось-закрутилось. Если бы Михаил или челядь его жили в доме постоянно, не пришлось бы решать столько дел сразу.
Три дня не отпускали Михаила домашние хлопоты. Оказалось, что и сарай надо ремонтировать – крыша текла, и конюшню. Ездовой Степан, крестьянин из Подмосковья, молодой и серьезный парень, сначала выгребал из конюшни слежавшийся навоз, потом ремонтировал стойла. Затем наступила очередь менять ворота на каретном сарае, и все требовало денег и личного пригляда.
Григорий с командой, так же как Иван и Степан, были мужики деревенские, топор в руках сызмальства держать умели. И в деревнях все строили сами – дома, сараи, рыли колодцы. Потому здесь, в купеческом доме, работа была им знакома, и делали они ее на совесть, тем более что Михаил оплачивал ее сразу после завершения.
Следующим днем он пошел на торг. Надо было проведать Пафнутия, а то даже неудобно – бросил компаньона. К тому же за домашними хлопотами стояли расходы, и были нужны деньги.
Купец встретил его как родного брата, обнял, едва не прослезился.
– Доброго здоровья, Михаил. Вроде живем по соседству, а три дня не виделись.
– Хлопот по дому много. Колодец обвалился, крыша у сарая потекла. Пока людей нанял, пока материалы нашел – закрутился. Ты уж прости.
– Бог простит, а мне тебя прощать не за что.
– Как торговля идет?
– Бойко, нешто не видно?
И в самом деле, к лавке все время подходили люди.
– А кто у тебя торгует?
– Сынок.
Пафнутий наклонился к уху Михаила.
– Веришь ли, первый день едва выстоял. Кашляю, чихаю, все тело чешется. Пришлось одежу стирать и самому в бане мыться. Перец проклятый везде лезет, спасу нет! Который день по мешку, а то и по два продаю. За зиму никто из купцов перец не привозил, мы первые. Очень вовремя подгадали! Глядишь – скоро все распродадим.
– Славно! Пафнутий, мне бы отчет и деньги.
– А как же! Обязательно! Деньги счет любят!
Дух в лавке витал своеобразный – как легкий туман. И сын купца, и покупатели чихали, но терпели. Пристрастился уже народ к перцу. С ним и кушанье острее, и не портится дольше – особенно мясо и сало.
Михаил достал свою восковую табличку с записями, хотя товар помнил: сорок девять мешков перца молотого, один мешок перца «горошком» и еще по мешку имбиря, шафрана, мускатного ореха и ванили.
