И пища и питье нас каждый день питают,
Оне же бедственно премногих мерщвляют,
Так нужно знать, кто, что и сколько должен есть,
Кому какой должно порядок в пище весть.
Протасов говорит о том, что в походе многие командиры, проявляя заботу о питании солдат, закупают впрок соленое свиное сало и соленое жирное мясо. Уставшие от похода солдаты объедаются этой пищей, в результате чего нарушается пищеварение. Так как другой пищи нет, то люди вынуждены и дальше, после заболевания, питаться по-прежнему. После такой пищи солдаты много пьют, часто грязную болотистую воду, что усугубляет состояние заболевших. Но все это легко можно устранить. Всюду растет щавель, кислица, молодая крапива, из которых можно с успехом варить щи. Солдаты же топчут эту траву и совсем не употребляют в пищу, потому что никто их этому не учит. Надо «невежество солдат просветить разумом», чтобы они варили похлебку со свежими «зелиями». Нет необходимости в том, чтобы заготавливать много соленого сала и мяса. Пусть лучше у солдат останутся деньги, на которые они смогут купить свежее мясо и другие продукты. Лекарям надо особенно внимательно следить за питанием больных солдат, «дабы без разсудку заболевшим кушать давано не было».
«Наблюдать сии пункты, — писал Протасов в коллегию, — я первый в своем полку чистосердечно обязываюсь» и не только потому, что это входит в мои обязанности, и не потому, что «могу наблюсть государственную пользу и пользу личную солдатов», но главным образом потому, что «мне меньше будет у больных труда и попечения»[1].
В этом высказывании отразилось понимание И. В. Протасовым идей профилактики.
В 1794 году И. В. Протасов по его просьбе был переведен из армии на гражданскую службу в Пермскую губернию. Его назначили уездным врачом для обслуживания сразу двух уездов: Кунгурского и Красноуфимского. В 1797 году, с момента открытия губернской врачебной управы, он стал обслуживать один Красноуфимский уезд.
Какие обязанности возлагались на уездных врачей? Легче перечислить то, чего не должен был делать уездный врач.
Уездный врач, в соответствии с инструкцией Медицинской коллегии, обязан был оказывать медицинскую помощь «людям всякого состояния по целому уезду, без требования за свой труд воздаяния». Он обязан был бороться с эпидемиями среди людей и эпизоотиями среди скота, «изыскивать причины, наводящие вред здоровью», и своевременно устранять их, свидетельствовать скоропостижно умерших с объяснением причин. Ему вменялось в обязанность следить за «съестными припасами» и за чистотой населенных мест, проводить под присягой судебно-медицинскую экспертизу, проводить военно-медицинскую экспертизу для лиц, призываемых в армию.
Уездные врачи должны были вести учет и изучение заболеваемости и смертности, изучать метеорологические факторы — температуру воздуха, барометрическое давление, количество осадков, время и характер вскрытия рек, характер лета, осени, зимы, весны и т. п. и описывать все это в специальных работах, называемых медико-топографическими описаниями, и ежегодно все эти сведения присылать в губернскую управу.
Уездный врач обязан был собирать лекарственные травы, выращивать их (семена присылала Медицинская коллегия). На его попечении находился лекарский ученик. Кроме того, с 1802 года его обязали прививать оспу.
Но не только в обилии обязанностей дело.
Главная трудность заключалась в том, что население не шло к врачу. Свирепствовали эпидемии, наблюдалась огромная смертность среди населения и особенно среди детей, и в то же самое время больных у врачей было очень мало. Население на протяжении веков привыкло обходиться без врачебной помощи и врачу, в котором оно видело нового чиновника в мундире, не доверяло.
Царское правительство своими указами стремилось сделать из врачей именно чиновников. В 1800 году было издано «высочайшее повеление», по которому врачи на работе обязаны были носить только мундир. Штатское платье носить запрещалось. Запрещалось также медицинских чинов называть врачами. Требовалось именовать их в соответствии с чином — «лекарь», «штаб-лекарь» и т. п. Все это еще больше отдаляло врача от населения.
