Шпионские и иные истории из архивов России и Франции - страница 112
Наверное, обремененным семьей становым получаемого жалованья могло и не хватать, хотя следует учитывать, что в глубокой провинции, где проходила их служба, уровень цен был несопоставимо ниже, чем в столицах и крупных городах. К тому же можно предположить, что становые (и нижестоящие чины сельской полиции) могли, как издавна водилось на Руси, дополнительно «кормиться» от своих мест.
Что представлял собой сельский полицейский участок, каков был его кадровый состав и какими вопросами занимался становой пристав? Это можно выяснить из архивных документов, относящихся к службе Ферапонта Федоровича Черкасова. Типичное становое управление состояло из восьми – двенадцати служащих: сам становой пристав, делопроизводитель (или столоначальник), конные и пешие урядники, а также стражники, обычно проживавшие в волостях и крупных селах, образующих стан. Становой пристав располагался в самом крупном населенном пункте подведомственного ему стана, в специально оборудованном под участок доме. Из сохранившейся в фондах ГАСО «Описи [февраль 1912 года] законам, казенному имуществу, книгам и нарядам, сданным приставом 2-го стана Саратовского уезда Ивановым приставу Черкасову»294 можно составить представление о том, что находилось в кабинете станового, в канцелярии и других помещениях полицейского участка.
Первыми в описи по порядку перечислены – икона св. Георгия Победоносца (видимо, этот святой призван был покровительствовать полиции в ее охранительной деятельности), печать и шкаф для хранения оружия. В шкафу хранились 13 винтовок и 282 патрона к ним, 6 револьверов и 140 патронов к ним, 18 шашек.
Далее в описи перечислены 12 томов законодательства, а также 5 томов ведомственных Уставов и Руководств, настольные и секретные реестры, книга описания стана на 120 листах, журналы для прописки паспортов, приходно-расходные книги, перечни вещественных доказательств по различным делам, книги по учету нижних чинов запаса и ратников Государственного ополчения, перечень текущим и прекращенным дознаниям, списки содержащихся под стражей, состоящих под надзором полиции и находящихся в розыске, отчеты о взыскании казенных, земских и других сборов, справки «о произрастании хлебов и трав», «об эпидемических и эпизоотических болезнях», «о болезнях на людях холеры», «о появлении на полях саранчи и других вредителей», «о пригульном и пропавшем скоте», «об устройстве благотворительных спектаклей, вечеров и других веселительных зрелищ», «о дачниках и иногородних лицах». Даже этот выборочный перечень из описи, составляющей 12 листов, дает представление о том, какими разнообразными вопросами должны были ежедневно заниматься становой пристав и его помощники.
С началом Первой мировой войны к этой работе прибавились заботы о проведении мобилизации и контроле за иностранцами (главным образом германскими и австрийскими подданными), проживавшими или находившимися на территории стана. Приходилось присматривать и за собственными немцами, обосновавшимися в Саратовской губернии со времен Екатерины II, но они в подавляющей массе демонстрировали примерный русский патриотизм.
Последним местом службы пристава Ферапонта Черкасова стал 4-й стан Саратовского уезда, куда он был назначен 1 ноября 1916 года приказом саратовского губернатора «на основании Высочайше утвержденного 23 октября 1916 года положения Совета Министров об усилении полиции в 50 губерниях и об улучшении служебного положения полицейских чинов»295. Здесь его и застала Февральская революция с последующим отречением императора Николая II.
Участь служащих царской полиции после революции была незавидной. Об этом достаточно хорошо известно. Многие из них, прежде всего в обеих столицах, пали жертвами революционного насилия со стороны матросов, студентов и мальчишек-гимназистов, линчевавших городовых и околоточных прямо на улицах. Другим повезло больше – их судили революционным же судом за «совершенные преступления».
К числу последних, судя по сохранившимся отрывочным документам, принадлежал и становой пристав, губернский секретарь Ферапонт Федорович Черкасов. Последняя запись в его служебном деле гласит: «Приказом Саратовского губернского Комиссара Временного правительства от 23 марта 1917 года за № 29, уволен от службы 23 марта 1917 года»
