Пришел, однако, день, когда Элерс, подсчитав свои расходы, с ужасом увидел, что потратили они с невестой значительно больше, чем у них было. В тот же вечер он признался в этом своим приятелям. Енике на мгновение помрачнел.
— Гляди‑ка, так ты меня разоришь. Впрочем, не скрою: ведь я получил большое наследство. Правда, наличных у меня мало, но я попрошу того, кто этим наследством распоряжается, чтобы он дал тебе еще пару тысяч. Ладно, не огорчайся, все будет в порядке.
Элерс вздохнул с облегчением.
На корабль он вернулся в ту ночь счастливым и пьяным.
..Раз в неделю Енике и Глаус под покровом ночи являлись на свидание к Петерсену. Естественно, он знал об их кутежах с Элерсом, но в дальнейшие свои планы их не посвящал.
Вскоре Глаус получил отдельное задание.
Был у него приятель, чиновник, служивший на водопроводе. Глаус пригласил его в трактир и, между прочим, спросил: не может ли тот достать планы городской водопроводной сети?
Приятель вытаращил на него глаза:
— Ты что, с ума сошел? Ведь они за семью печатями. Забыл, что у нас военная гавань? Кто мне их даст? А зачем они тебе нужны?
Глаус объяснил: об этом просит его один знакомый инженер. Он придумал какое‑то изобретение, значительно уменьшающее расходы по водоснабжению, и хочет продать свою идею Вильгельмсхафену. Вот ему и требуются эти планы, чтобы быть, так сказать, во всеоружии перед городским управлением в случае каких‑нибудь сомнений с его стороны. И нужны‑то они ему ненадолго — всего на каких‑нибудь полчаса. Между прочим, он обещал за это две тысячи марок. Их можно разделить пополам.
Водопроводный служащий задумался. При его жалкой зарплате тысяча марок — сумма крупная. Может быть, стоит рискнуть? Тем более — всего на полчаса. Нужно только сообразить, как это сделать.
И настал вечер, когда чиновник, применив всю хитрость, на какую был способен, уговорил сторожей и проник в кладовую, где хранились планы. Запрятав их под сюртук, он выскочил на улицу, где его уже поджидал Глаус. Когда они подошли к дому Петерсена, Глаус взял у своего приятеля папку с планами и попросил его подождать.
Он вернулся минут через пятнадцать.
Прости, но твои планы оказались не нужны. Инженер в них даже не глянул. Свой патент он уже куда‑то продал.
Так что же, я зря рисковал? — чиновник уныло потянулся за папкой. — Давай сюда. Настоящие товарищи, Глаус, так не поступают. Как я теперь буду расплачиваться со сторожами?
Об этом не волнуйся. Вот обещанная тысяча. Мой инженер — человек порядочный, свое слово он, как видишь, сдержал.
Водопроводный служащий взял деньги, засунул папку под сюртук и заспешил в управление. По дороге он на мгновение остановился, проверил сохранность документов и побежал дальше.
Через час похищенные планы вновь лежали на своем месте в кладовой.
А полицейский Глаус на следующий день получил отпуск, попрощался со своими товарищами и сообщил им, что собирается в Гамбург, навестить родную сестру.
О настоящих своих планах Глаус никому не рассказывал. А были они самыми радужными: после нервных и неприятных недель он решил как следует отдохнуть.
Путь его лежал в Париж. В Гамбурге Глаус впервые в жизни обзавелся модным костюмом, явился в бюро путешествий и заказал себе плацкарту первого класса до французской столицы.
Своим шумом, блеском, красивыми женщинами Париж ошеломил Глауса.
Вечера он проводил в барах и дансингах Монмартра, щедро сорил деньгами, угощал мало знакомых людей. Наблюдательная ресторанная прислуга гадала, кем мог быть этот немецкий господин. Одни высказывали предположение, что это прогоревший управляющий какого‑то имения, другие утверждали, что это проворовавшийся банковский кассир. Впрочем, такие подробности не имели для них никакого значения: раз немец хорошо платит, значит, у него есть для этого возможности.
В последние дни рядом с Глаусом постоянно была черноволосая красотка Ивонна, которую здесь хорошо знали. Она глядела на щедрого немца влюбленными глазами, и это еще больше распаляло его.
Енике сдержал свое обещание. Встретившись с Элерсом в очередной раз, он полез в карман и вытащил оттуда пачку денег,
