– А это было правдой?
– Не совсем, очень отдаленное родство с кем-то из семьи Чакрабонов в Сиаме и еще с домом султана Кедаха.
– Кто такой этот Чакрабон, дьявол его возьми?
– Король, естественно. Королевская семья Сиама.
– Боже ты мой! Ваша матушка – настоящая принцесса?
– О, ну вообще-то она была трудолюбивым преподавателем истории в нескольких здешних школах – в нашей, то есть в монастыре, и еще у Сент-Джорджа…
– Конечно же, истории! Я мог бы догадаться – вот теперь понятно, откуда у вас это…
– Но слушайте дальше. Он уехал в Лиссабон. Как в таких случаях и бывает, родилась я. Он написал маме письмо о том, что уже все равно что женился на ней. Но смог выбраться сюда только через восемь лет. И ведь женился. И снова уехал, приехал… А потом я отправилась в Англию учиться, а он понесся сюда, потому что это был девятнадцатый год. Вы помните, что было в девятнадцатом году?
– Кончилась война. И начались болезни.
– Вот именно, болезни. В Европе – испанка. У нас тут – оспа, малярия, даже чума. В Пенанге люди умирали сотнями. А он хотел увезти отсюда маму хоть в Китай, хоть в Бразилию. Уже в Рангуне, совсем рядом, получил телеграмму – не приезжай, я чем-то заразилась. Приехал все-таки, заразился сам. И вот я узнаю, сидя в Лондоне, что домик со стеклянным шаром на крыше теперь – целиком мой. Я до сих пор иногда думаю, что они просто куда-то ухали вдвоем. И только сейчас понимаю, как мне повезло. Рядом со мной, в моем доме, была самая настоящая история любви, а я тогда даже не думала, что бывает по-другому. Для многих любовь бывает только в говорилках, этом вот дурацком синематографе.
– Мне просто нечего сказать.
– Есть, мы же хотели отправиться в путешествие. Итак, Макао. Это португальская территория, и там уже англичанину предстоит чувствовать себя не самым первосортным человеком. Макао… всего-навсего такой маленький городок на холмах, с множеством португальских домиков. Там можно просто ничего не делать, а еще есть шанс отлично поесть, потом снова поесть и вообще раскормиться, как два поросенка. Хотя говорят, что лучший в этой части света ужин – в Нидерландской Индии, где-нибудь в Батавии, с ее ристафелем, подающимся в громадной супнице. А вот на коктейли лучше всего ехать, как ни странно, сюда, в Малайю.
– Плантаторский бар в Негри-Сембилане – второй по длине в мире. А первый в Шанхае. Все, Элистер, мы едем в Шанхай.
– Бедный Корки, откуда у него столько денег? Но он стерпит и найдет, потому что он умный.
– Пустяки, Элистер, мы займем денег в банке, купим в Макао отель, в котором остановимся, а когда будем уезжать – продадим его с прибылью. Корки все отдадим, и мне, кстати, он тоже очень нравится, как бы с ним пообщаться сегодня вечером. Итак, Шанхай. Это совсем не Макао. Все-таки четвертый город мира, после Лондона, Нью-Йорка и Токио. И вот там… Там белый человек отдыхает всерьез, опиум входит в стоимость гостиничного номера. И еще какой-то белый порошок из опиума, дрянь жуткая. Жить лучше не в международном сеттльменте, а во французской концессии, там чуть спокойнее. И можно познакомиться с экзотическими девушками известной профессии, каждая из которых сообщит вам, что она – русская княжна. А некоторые при этом и вправду ими окажутся.
– Амалия, зачем мне княжна, если у меня есть принцесса?
– Одну княжну один раз – можно, я постараюсь не ревновать. Все, расплачиваемся с княжной. Смотрим город. Набережная реки Бунд, знаменитая Нанкин-роуд. Небоскребы, почти как в Нью-Йорке. И идем в самый великий клуб мира. Потому что он так и называется – Great World, на перекрестке Тильбет-роуд и Авеню Эдварда Седьмого. Заходим – и начинается. Первый этаж – игровые столы, поющие девушки, фокусники, слот-машины, птицы в клетках, веера, курения, акробаты. Девушки в чеонгзамах с разрезом от бедра. На втором – рестораны, сверчки в клетках, парикмахеры, сутенеры, прочищатели ушей. На третьем – жонглеры, лекари, мороженое, фотографы, девушки с разрезом выше пояса. Четвертый – столы, рулетка, массаж и несколько оркестров в одной зале. Пятый этаж – девушки с разрезом от подмышек, воздушные шарики, маски, зеркальный лабиринт, храм.
