Участковый на пьянство зло нацелился, знал, что это такое, каких бед оно наделать может. И борьбу повел беспощадную. Но пьяница здесь был стойкий, упорный, веками закаленный забулдыга и без боя не сдавался.
Кое-что и здесь Андрею уже удалось сделать. Результаты уже заметные, но до победы еще далеко шагать…
Кроме того, было на его участке несколько человек, отбывших наказание. За ними Андрей особо смотрел. Но не обидно, с подозрением, а по-доброму, чтобы вовремя остановить или поддержку оказать. Разные ведь все. Имелись, конечно, и такие, что вот-вот опять загреметь могли, только случая ждали. Этих Андрей не жалел, смотрел только, чтобы они сами кому обиды не нанесли…
В Оглядкине участковый первым делом хулигана Игоряшку Петелина навестил. Его он на особом учете держал, был с ним строгим, даже грубоватым и, войдя в его двор, где Игоряшка с машиной возился, без церемоний сразу официально заметил, чтобы больше этого не было — гаражей в колхозе много и нечего по дворам машинам ночевать.
— Ты вчера в клубе чуть до драки не дошел. Делаю тебе предупреждение, при повторном нарушении приму другие меры, более строгие. Тебе это, сам знаешь, ни к чему.
Игоряшка, полноватый, сильный и крупный парень, от которого почему-то всегда хорошо пахло семечками, доливал воду в радиатор своего "уазика" (он возил Главного инженера), и то кивал, соглашаясь, то, возражая, мотал нечесаной головой. При этом под грязной белой тенниской колыхалась его жирная грудь.
— Товарищ участковый, дозволь слово сказать. Меня вчера ваши побить хотели. Я сам не надирался, я только морду свою сберечь желал.
— А мне дружинники не так докладывали, и я им больше верю, чем тебе.
— Да уж конечно, — с деланной обидой сказал Игоряшка. — Какая мне вера, раз пятно на мне. Теперь что случись, все одно мне отвечать, меня потянут. — Он захлопнул капот, бросил ведро в машину. — А я и так уж тише воды, мышкой живу.
— Заплачь еще, — рассердился Андрей. — Я пожалею.
— Кабы сам не заплакал, — тихонько буркнул Игоряшка и завел мотор. Некогда мне, работать пора.
Судили Игоряшку за злостное хулиганство, год ему строгого режима определили, а тогдашний участковый сказал, что он бы и больше для него не пожалел. Может, и верно. За Игоряшкой кое-что еще водилось. Шкодливый он по натуре парень был. И не ради смеха шкодил — ради зла, ради того, чтобы человеку больно сделать. Но теперь намного тише стал, не жаловались особо на него.
Петелин переоделся, сказал что-то матери, которая вышла на крыльцо и с тревогой поглядывала на участкового, похлопал себя по карманам, проверяя, не забыл ли чего, не придется ли за чем возвращаться, и, не обращая больше внимания на милиционера, будто тот и не стоял рядом, сильно хлопнул дверцей.
Вроде бы ничего необычного в его поведении не было, но показалось Андрею, что Петелин крепко не в духе либо сильно волнуется. Водитель он был неплохой, а вот сейчас поехал как-то не по-своему, не в своей манере передачи менял рывками, со скрежетом, заворачивал резко, тормознул жестко, на ухабе скорость не сбросил.
Андрей, пока видно было машину, провожал ее взглядом, потом усмехнулся про себя и подумал: "Подозрительный вы стали, Андрей Сергеевич, всюду вам кошки черные мерещатся".
В магазин участковый взял себе за правило всякое утро заходить — тут глаз постоянно был нужен. Правда, в последнее время все меньше хлопот с этим делом получалось, потому что и сам много сил положил, и общественность хорошо помогала, а главное — Евдокия, продавщица, крепко его сторону держала. Работала в этом смысле творчески: ограничивала продажу алкоголя не только по времени, но руководствовалась и другими причинами, соображениями и признаками, а прежде всего — личностью покупателя и даже его семейным положением. Спорить тут с ней было бесполезно, да и кто из своих с продавщицей спорить станет — с ней все дружить старались.
Поговаривали, однако, что неспроста Евдокия такую гражданскую активность проявляет, что сильно приглянулся ей молоденький участковый, и потому она, имея далекие на него виды, и в магазине строгий порядок завела, и даже в дружину просилась. Но это злые языки трепали. Евдокия особой красотой не отличалась, сама про то знала (носик — кнопочкой, ротик — дырочкой, глазки — крохотные — и все рядом посажено, близко-близко собрано, а вокруг много места для щек и веснушек остается) и Андрею скорее всего помогала бескорыстно — кто-кто, а уж она-то знала — что есть водка для слабого мужика да для его семьи.
