В общем, именно Алана настояла на том, чтобы я купила эти изумительные туфельки в серо-розовый горошек, от которых я прихожу в восторг. И вот я сижу в режиссерском кресле на съемочной площадке, где снимается «Наше завтра», и верчу ногой, с тревогой всматриваясь в грязное пятнышко у носка левой туфли. Может, я наступила на жевательную резинку в метро? Или это какая-нибудь трудно определимая грязь, что обязательно прилипает к обуви, стоит пройтись по нью-йоркским улицам? Скажу я вам, в отличие от вылизанного Нью-Йорка из сериала «Секс в большом городе», в настоящем Нью-Йорке нечего и пытаться сохранить безукоризненную чистоту любимых туфель: один неверный шаг в парке — и ваши любимые туфли без пяток пропали безвозвратно. Черт бы побрал всех этих голубей, отбросы и мужчин, писающих где попало!
Пока я любовалась своими туфлями в стиле ретро от «Найн Уэст», съемочная площадка начала потихоньку заполняться: появились помощники режиссера, вызывающие актеров; служащий подкатил тележку с реквизитом; операторы занимали свои места и болтали друг с другом через наушники. Было раннее утро, и никто из актеров еще не гримировался, потому что сначала предполагался быстрый прогон, чтобы распределить последовательность эпизодов и ракурсы. Мимо проковылял мой приятель Рори Кендрикс с чашкой кофе в руке, имитируя зомби.
— Тяжелая ночка выдалась? — поинтересовалась я.
Он взглянул на часы.
— Я остановился часа три назад.
В обычной жизни Рори был модным пианистом и пользовался большим спросом на вечеринках, а в настоящее время замещал постоянного ночного аккомпаниатора Карена в баре отеля «Эдисон». Мой лучший друг среди актеров сериала «Наше завтра», Рори исполнял роль Стоуна, многообещающего автора песен, который зарабатывал на жизнь тем, что исполнял модные шлягеры в местной гостинице. Если вы следите за генеалогическим древом в сериале, Стоун — тоже внебрачный сын Престона Скотта, но эта сюжетная линия сошла на нет еще несколько лет назад.
Он зевнул:
— Ну почему я вечно влипаю в дурацкие ситуации? Мне надо поспать, а то я буду плохо выглядеть.
— Отоспишься в старости. — Я скрестила ноги так, чтобы он мог увидеть мои туфли.
— Ты так думаешь? Ну ладно, лицо еще куда ни шло, но на самом деле на ночную жизнь меня уже не хватает.
Сказать по правде, Рори был ангельски красив. Еще подростком он снимался для большого торгового центра на окраине Детройта. Потрясающе синие глаза и совершенные черты лица, способные вдохновить даже Микеланджело, могли бы обеспечить ему блестящую карьеру топ-модели, если бы не рост. Он перестал расти. Рори перебрался в Нью-Йорк, где болтался без дела в перерывах между выступлениями.
— Нечего разыгрывать передо мной старца-отшельника, — сказала я. — Куда бы мы ни пошли, ты всегда остаешься до закрытия бара.
— А все потому, малышка, что я жажду встретить настоящую любовь. — Он принялся напевать. — Жажду встретить настоящую любовь в самых неподходящих местах…
Я поморщилась:
— Прошу тебя, прекрати! Слишком рано для кантри, да и голосок у тебя подсел после всего выпитого рома.
Он слегка стиснул мою коленку и внезапно отстранился:
— А что это у нас такое? Никак новое приобретение?
— Нравится?
— Не то слово! — Он поднял мою ногу, чтобы получше разглядеть туфлю, и даже рот разинул. — Не может быть, это же модель, которую показывали в последнем номере «Вога»!
Я небрежно кивнула:
— Да, и верх соответствующий.
— Ах ты, негодница! А я-то думал, что ты на мели?
— Ну, в общем, да. Но я надеюсь, Габриель непременно подпишет со мной новый контракт. А как по-твоему?
Он обвел взглядом съемочную площадку:
— Ик-то сек-то на тек-то.
— Что ты бормочешь? Никогда не понимала этой тарабарщины.
Он слегка понизил голос:
— Наш достопочтенный ИП должна быть сегодня на площадке.
Я осмотрела затененные уголки по краям съемочной площадки, надеясь увидеть нашу ИП — исполнительного продюсера — Габриель Казанджян, ответственную за съемки сериала. Габриель — большой босс, вершитель судеб, хотя порой сотрудники или звезды вроде Деанны Чайлдз обращаются с ней довольно бесцеремонно.
На съемках любой «мыльной оперы» царят порядки собачьей стаи. Я испытала их на себе, когда в первый раз появилась на съемочной площадке, стиснув в потной ладошке текст своей крошечной роли. Один из операторов катил мимо меня телекамеру и в этот момент воскликнул:
