Я подняла трубку и тронула пальцем кнопку, надеясь, что она окажется верной.
— Дом Фаркуаров, — нерешительно отозвалась я, молясь, что говорю не по внутренней связи.
— Голди. — Голос Филипа Миллера.
У меня чуть ноги не подкосились от желания, облегчения и всех остальных «подростковых» чувств…
— У тебя все хорошо? — Что еще я могла спросить?
— До бранча у меня назначена встреча с доктором, так что я опоздаю.
— Ты забыл, где мы встречаемся? Знаешь, что делают с теми, кто опаздывает в школу?
— Меня это не беспокоит, наоборот. — Я уловила его улыбку. — Слушай, а мы можем потом, после бранча, пообщаться? Мне надо обсудить с тобой кое-что по поводу еды.
— Конечно! — осторожно произнесла я, заглядывая тем временем в свой календарь, где у меня отмечены все запланированные дела. Третьего июня после наспех накарябанного «бранч» шла пометка о подготовке ужина с афродизиаками для Харрингтонов. Празднование годовщины их свадьбы намечалось на субботу. Но какой бы виртуозной ни была моя поставщица, привезти продукты вовремя она не успела и отбыла в свой долгожданный отпуск. Так что позже мне предстояло закупать все необходимое самой, а потом еще и готовить.
— Без проблем, — добавила я, убеждая скорее себя, чем его. Филип говорил странно, в его голосе слышалась какая-то настороженность. — Если хочешь, мы можем увидеться перед твоей встречей с доктором. Мне все равно надо ехать в твою сторону, в магазин. Можно было бы выпить кофе… — Вести беседу было неудобно: мешали хлесткие удары тополиных веток об окна кухни. Ветер не унимался. — Ты уверен, что не хочешь поговорить прямо сейчас?
— Не по телефону.
— Не надо делать из меня параноика, мистер Психиатр.
— Не играй с психологическими терминами, кулинарша.
— Не играть?
Но не успела я ответить, как раздался звонок по второй линии. Сквозь надсадное пиканье я попросила Филипа подождать, набрала в грудь побольше воздуха и нажала еще какие-то кнопки.
— Дом Фаркуаров.
— Мисс Голди. — Том Шульц!
На часах 6:40. Что это с ними со всеми?
— Не рановато ли, Том?
— До тебя не просто дозвониться… — Я промолчала, но почувствовала себя виноватой: он еще ничего не сказал, а я уже его упрекаю. — Кроме того, иногда ты бываешь ранней пташкой.
Я представила себе его грузное тело, как он пытается уместиться на одном из двух небольших стульев, что стоят в офисе его полицейского участка. Видела внутренним взором, как он наклоняет голову, заглядывая в чашку с кофе, будто эта темная жидкость могла дать ему ответы на все вопросы.
— Ты готовишь? — спросил он.
— Да, извини. Готовлю. — Раздражение мгновенно отключило мне совесть: линия, на которой висел Филип, истерично мигала.
— Я не стану тебя задерживать. Просто у меня тут свежий номер «Маунтен джорнал». Думаю, мы получили его самыми первыми в городе…
— И?
— Ну, мне кажется, это как раз тот номер, который ты рада была бы пропустить.
— И ты звонишь в такую рань, чтобы поделиться со мной этим соображением?
— Только не раздражайся, мисс Голди. Я просто хотел попросить тебя не читать сегодняшнюю газету, чтобы избежать неприятных сюрпризов.
— О чем ты?
Он прокашлялся и убедительно повторил:
— Не читай этой газеты, Голди. Он просто псих… Ты же знаешь, я считаю тебя первоклассным мастером. Самым лучшим.
— Ближе к сути. Том. У меня еще фрукты не нарезаны.
Вздох.
— Наша местная газетенка восстала в лице самопровозглашенного кулинарного критика по имени Пьер. Француз, должно быть. — Он сделал глоток (уверена, это был кофе) и добавил: — Ты ему не нравишься.
Линия Филипа все еще мигала. Струйка пота текла у меня по лбу.
— Прочти-ка…
— Не стоит, мисс Голди. И вообще я надеялся избежать такого поворота событий.
— Читай, или не есть тебе больше моего пирога с клубникой!
Он жалобно простонал — обидно: клубника в это время года была особенно хороша — и начал:
— «Королева кулинарного искусства города Аспен-Мидоу, к несчастью, нареченная Голди Беар взошла на свой трон незаконно…», — он запнулся. — Ты уверена, что хочешь это слышать?
— Да, — сквозь зубы пробормотала я.
— Ну, ладно… «Празднество началось бодро — с яиц под обильным соусом на hors d’oeuvres
