Есть там, к примеру, Екатерина Петровна Лыжина. Дядюшка ее владеет многими миллионами, сама она бедна. Но ей нет еще и пятнадцати. Впрочем, Шлиман не полагается больше на свое знание женщин. У него много сестер, они пишут ему длинные и нежные письма, когда хотят что-либо, чего не могут предоставить им дяди, у которых они живут. Пусть-ка и они хоть раз сделают что-нибудь для него! Он тут же посылает в Мекленбург приглашение: одна нз сестер должна немедленно приехать в Петербург, присмотреться к его будущей невесте и решить, подойдет ли она ему. Конечно, Катя еще слишком юна, чтобы выходить замуж, но пока сестра останется с ней, научит ее домоводству и прежде всего многим секретам мекленбургской кухни, кулинарным рецептам матери. Во время пребывания сестры в Петербурге можно будет, наконец, как следует обсудить заботы семьи, что так трудно сделать в письмах.
Что творится с отцом? Как он дошел до того, что признал собственным ребенком девочку, которая, как было доказано и как призналась сама Фикен, родилась от соседа-помещика? И почему младший брат, Пауль, ничего не пишет? Почему вдруг он оставил хорошее место в Амстердаме, куда его удалось устроить, и учится теперь на садовника? Что с Людвигом, которого он тоже устроил в Амстердаме, где тот делал большие успехи и писал такие милые и правильные письма по-английски, по-испански и по-французски? Почему он покинул Амстердам без всякой видимой причины? С чего это вдруг его охватила такая жажда приключений, что он сел на корабль и отправился в Америку?
Все это обсуждается с приехавшей сестрой. От Катерины она в восторге, но сама принесла мало добрых вестей. Слава богу, похоже, что по крайней мере одна из сестер все-таки еще выйдет замуж. Некий Кузе, старший учитель гимназии в Кульме, проявляет к ней интерес. Если другие и останутся в девах, не велика беда, пока их богатый братец будет оказывать им поддержку. История с Людвигом совсем непонятна. Он, кажется, стал настоящим искателем приключений. Совершенно неясно, от кого унаследовал он эту страсть. Сначала он в качестве учителя попытал счастье в Нью-Йорке, потом ударился в коммерцию, наконец, бросив все, принялся искать в Калифорнии золото. После первого восторженного письма, написанного в золотой лихорадке, сестра тоже не имела от него никаких известий.
Ну вот пришла почта, пришли газеты. Продолжить разговор можно и вечером. Среди газет есть и одна американская. В ней маленькая заметка в две-три строки, сообщающая, что где-то в новом городе, называемом Сакраменто, скоропостижно скончался некий мистер Шлиман, известный своей особой удачей в золотоискательстве.
— Дюц! Дюц! Куда же ты запропастилась? Ты помнишь, откуда писал тебе Людвиг?
— Разве я тебе не говорила? Место называется Сакраменто.
— Людвиг умер! Собери мне чемодан. Завтра я еду в Америку!
Глава вторая. Американские приключения
Силою тут не возьмешь. Одно лишь спасение в бегстве.
Корабль был в море уже девять дней — один из новых пароходов, которые так расхваливал Шлиман, с двумя высокими, как башни, трубами и огромными колесами. Плавание было тяжелым, и большинство пассажиров лежали в своих каютах, страдая морской болезнью. Суровые зимние ветры глубоко бороздили океан, и большие волны разбивались о корабль.
Сегодня у Шлимана день рождения. Ему двадцать девять лет. Хотя он тоже болей, но не в такой степени, чтобы голова его не могла работать.
Что принесет ему этот новый год его жизни? Что он найдет в Америке? Как он уладит дела своего брата? Оставил ли тот что-нибудь, кроме долгов? Вероятно, ничего. Тогда необходимо прежде всего уплатить его долги, а затем несколькими выгодными сделками возместить убыток. Ведь недаром, отправляясь в путь, Шлиман захватил с собой все деньги, которыми мог распоряжаться без ущерба для своего дела. Пятьдесят тысяч талеров. Если ему при его оборотистости еще и немного повезет, то он сможет найти им такое применение, что они дадут десять или пятнадцать процентов прибыли. Людвиг писал о трндцати-сорока процентах, но это была, конечно, нелепая фантазия юнца.
