– Знаете, Элеонора Алексеевна, между нами говоря, вообще непонятно, как он остался жив. Травмы, конечно, достаточно серьезные: несколько переломов, разрывы связок и сухожилий, ушибы внутренних органов, но не этот перечень страшен, а их количество, то есть по идее он должен был умереть еще там от болевого шока…, ну как это часто бывает при автомобильных авариях – всего-то дел вколоть сильное обезболивающее, но именно его-то ни у кого и нет.
Я хочу сказать, что он держался какими-то резервами…, ну не знаю…, возможно что-то сверхъестественное. Представить себе не могу, как можно держать весь этот вес на сломанных конечностях, да еще так чтобы не коснуться своим телом дочери – что-то невразумительное, не понимаю, а я ведь, между прочем, профессиональный атлет. И знаете, нет травм головы, а потому и ушиба головного мозга…, но вот этот вот самый мозг, почему-то взял и отключился! Так бывает из-за…, ну назовем это перенагрузкой, да еще такой, которую ему приходилось испытывать в течении десятков лет, ну а последние то дни вообще ужасные… Зато вот Татьяна, спасенная им – может ради этого и жил… жил, жил…, да и будет жить!.. – Что было ей ответить? Она уже относилась к этому, странно очаровавшему ее человеку, как к сыну, но эти противоречия прошлого и настоящего…
Эта достойная женщина несла, для нее, неподъемный груз, совсем не понимая, как это ей удается, подняв и схватив эту ношу в день гибели своей племянницы, продолжая делать это до сих пор, чувствуя ответственность не столько перед людьми, сколько перед Самим Богом.
Кому-то это покажется не сложно, но каждому Господь посылает по силам его, и каждый по слабости и глупости своей, всегда ощущает их нехватку, потому и увлекаемся мы страстями, управляемся, зачастую, греховными помыслами или надуманным смыслом, кажущимся здравым.
Все сложности, возникшие в связи с переездом, оформлением документов, новой легендой, да и совсем новой жизнью, дались нелегко, но чудно появляющиеся на пути пожилой женщины и маленькой белокурой девочки, люди не могли остаться в стороне и помогали кто чем может – молитвы Элеоноры Алексеевны никогда не оставались безответными, а вера оскудевающей.
Многим помог батюшка – отец Иоанн. Он искренне полюбил всем сердцем этих пришлых людей, воспринимая тетушку Татьяны сестрой, а её саму внучкой. В конце концов все уладилось и казалось ничто, кроме взросления девочки, не в состоянии нарушить образовавшейся самодостаточной идиллии, обосновавшейся в почти игрушечном домике у реки.
К сожалению ли, к счастью ли, но так не бывает навсегда. «У Господа все промыслительно» – так любил говаривать батюшка, а коль так, то оставалось только смириться и радоваться появившейся возможности счастья еще одного человека.
Со слов «Ляксевны», когда-то сказанных другому священнику за очередным чаепитием, с появлением Алексея, ей показалось, что мир рухнул, но постепенно страхи прошли и она обнаружила, что напротив, мир этот прежде ущемленный и будто спрятанный, теперь встал на ноги, высвободив голову и дал внучке то, о чем она оказывается мечтала – отца!
Счастьем засияло ангельское личико ребенка, и конечно, часть этого света падала, согревая и бабушку. Видя чудные перемены обожаемого чада, старушка взялась было каяться за свои прежние мысли, повлекшие столько переживаний нашедшего их отца: «Не по-людски, и батюшка здесь прав, не по-людски как-то с этим отцовством, да и девочка уже все понимает, что-то делать надо, но как? Врать ведь не умею, а наговорила уже Татьяне столько… – время покажет!» – а пока она слезно присоединилась к молитвам, искренне веря в выздоровление Алексея. Правда ей было не совсем понятно, что значит «срок не может быть больше 18 лет» – дело ведь не в том, что больше или меньше, а в том, что это же почти два десятилетия!
Она никак не могла понять зачем так много? Понятно: 5, 8, 10, ну 15 от силы, а большее ведь человека никак не исправят, но зверя из любого сделают точно. Да и как лишние 5 или 10 лет смогут удовлетворить родственников тех, кого он убил или погасить иски, там ведь поди и не заработаешь ничего! Но это взгляд человека, душа которого многое испытала, переборола и простила. Человека, переставшего осуждать и молившегося за «враги своя».
