Уже выруливая с заправки Вдова вздохнула:
– Зря мы в сарайках не пошарили, пока ты барахло собирал. Богатый же дом, явно добра полно.
– Ваша начальница – мудрая женщина. У бывшего хозяина с головой было не все в порядке. Он там всякого накрутил, чтобы слуги добро не таскали. Боюсь, ваша попытка что ценное прихватить могла плохо закончится.
– Да? Ну ладно, поверю на слово...
Пилюриус был прав. Фашид действительно напихал разных датчиков и прочей хитрой машинерии дома, чтобы оградить нажитое нелегким трудом от чужих загребущих лап. И всегда взводил систему безопасности в боевой режим, уезжая по делам. Поэтому пока одни пастухи врачевали Кага в кабинете доктора, другие пытались прихватизировать разные забавные безделушки, на которые глаз упал. В итоге уже через пять минут после начала столь увлекательного процесса отсчитал положенные мгновения таймер “чужие в доме” и сработали заложенные в подвале многочисленные заряды, превратив поместье в одну огромную яму, забитую мелким щебнем и кусками тел. На усиленной артефактами взрывчатке Фашид не экономил.
Теперь на Пустошах появилось два участка земли, оставшихся без хозяев. Видимо, приблудный попаданец как-то недобро влиял на судьбы людей, с кем довелось пересечься. Других объяснений просто не было...
— Да, тебя можно в цирке показывать, – подвел итог часовому общению ЕбДык.
Гном в быстром темпе произносил на своем тарабарском слово, затем давал ему перевод на общем языке. Спрашивал снова – и Володя курлыкал в ответ. Ближе к концу беседы ЕбДык попытался даже поговорить с пленником и теперь снова с довольной рожей раскуривал трубочку.
– Мне кажется, поживи ты в семье правильного народа, смог бы уже через пару недель неплохо языком молотить. Ловко у тебя получается. Правда акцент такой, что за него стоит прибить.
— Правильного народа? А остальные что, кривые-косые?
– Остальные пришлые. Раньше среди гор жили только мы. Лишь пятьдесят тысяч лет тому назад приперлись всякие. Постепенно подгребли под себя леса, поляны. Затем поля. Потом выгнали бывших хозяев в горы и радуются захваченным богатствам.
— Пятьдесят? Фига себе, — удивился Володя. — А не врете?
— Смысл? Официальные летописи ведутся уже семьдесят тысяч лет, если не больше. И зачем врать? Мы теперь — жалкие осколки былого. Несколько крохотных королевств и группы наемников, которые болтаются по дорогам в надежде заработать на жизнь.
– А ты вместо философа здесь, как я погляжу.
Сравнение ЕбДыку понравилось.
– Наверное... Выпить чачи, попыхтеть хорошим табачком, о смысле жизни подумать... Все лучше, чем на костре просить, чтобы добили побыстрее.
— Костер – это да. Это херово, -- посмурнел пленник. – А свинтить до этого – никак? Я же вашему Дилдо ничего плохого не сделал.
– За плохое он бы уже прибил. Додо у нас простой, как бревно. И такой же тупой. Но обязательный. Поэтому и ходит до сих пор в младших командирах, хотя родня вся из богатых кланов.
– Богатых? Значит, не подкупить?
– Видно, что ты не местный... У гномов не осталось ничего, только честь. Ну и чуть золота, само собой. Поэтому сделки мы выполняем как обещали.
Володя захохотал:
– Обещали? Слышал я ваши обещания! Словами жонглировать и передергивать явно не хуже людей умеете! В итоге – вон, швабре этой свобода досталась за спасибо, вся в шоколаде, а моей башкой еще и за проезд проплатила...
– Мараэлла – сложная женщина. Даже по вашим меркам, – гном поболтал пустой бутылкой и аккуратно поставил ее в распахнутый ящик, из которого торчали горлышки еще десятка сотоварок. – Во-первых, ее папаша был личным советником прошлого императора и графом. А это – второе лицо в пирамиде власти, однако. Правда, когда торговые гильдии набрали реальную силу лет сто тому назад, на титулы смотреть стали куда как меньше, но все равно. Так что – Мараэлла по крови – графиня и корни ее герба уходят в очень дремучие времена. Может быть, даже ближе к переселению людей на наши земли.
– И чтобы столь важная баба по пустырям рассекала? Она же должна в розовом платье на балах порхать и с разными богатенькими буратинами сношаться.
