Будто бы и убедительно, но внутренний голос говорил мне совсем другое, и я сказал, не сдерживая раздражения:
- Тогда завершайте быстрее. У нас из-за вас строительство приостановилось.
- Почему это из-за нас? - не согласился Анчуткин. - Кстати, вчера здесь был представитель районной общественной инспекции, интересовался дополнительным разрешением на пристройку пятидесяти гаражей. В тех бумагах, которые лежали в сейфе, разрешения нет. Вот, видимо, потому и прекратили строительство.
- Может, дома? - неуверенно спросил я скорее себя, зная, что автостояночные дела Максим Петрович никогда домой не брал.
- Нет, я звонил.
Вот так незадача! А без разрешения при сегодняшней ситуации нам быстро все каналы перекроют.
Где же документ? Документ, за который каждый претендент на гараж заплатил двести рублей, не считая стоимости самого гаража и строительства только за разрешение на пристройку. Максим Петрович накануне был у Гарфинкеля и сказал мне, что все в порядке. Мы заключили договор с подрядчиком... Как же его фамилия?.. Это был уже не Гусаров. Вспомнил Рогалин. К сожалению, ни телефона, ни других его данных у меня не имелось. Должны быть у казначея, собиравшего деньги и расплачивавшегося с ним. Звоню ему. Он уже в курсе дела, даже больше, чем я.
- Рогалин предупредил меня - вас он не нашел, - что районная инспекция запретила производить работы, пока не будет подписано разрешение, - сказал казначей Скормилец.
- Разве разрешения не было? - удивился я.
- Устное было. И Максим Петрович говорил, что Гарфинкель на днях подпишет и пришлет.
С Гарфинкелем мне связаться не удалось: ни на работе, ни дома его не нашли. Знаю, что Сарафанкин ловил его по утрам в поликлинике. Решил и я завтра же отпроситься со службы и навестить нашего "спонсора".
Утром только я появился в редакции, позвонила Дина - сама разыскала, мне с этим следствием было не до нее.
- Ты где пропал? - спросила она своим милым веселым голосом. - Я уж думала, не в Афганистан ли улетел.
- У меня тут свое внутреннее положение не лучше, - ответил я на её шутку. - Столько всяких проблем...
- Так я тебе помешала?
- Ну что ты. Я очень рад и благодарен тебе. А где ты телефон мой раздобыла?
- О-о! Штирлиц такой вопрос не задал бы, - уколола она меня за несообразительность. Действительно, зная мою профессию - я проговорился в Доме журналистов, где познакомился с ней накануне происшествия, - не трудно было узнать и телефон, и адрес.
- У Штирлица кругом были враги, а тебя же я к ним не могу причислить? - парировал я.
- А к друзьям?
- Посмотрим на твое поведение.
- Так в чем же дело? У меня сегодня выходной, и я хочу, чтобы ты убедился в моей благосклонности. Хочешь встретиться?
- Я-то хочу...
- Но мамка не велит, - продолжала хохмить Дина. - Точнее, главный редактор, не так ли?
- Нет. Но сейчас я собираюсь поехать к одному человеку по очень важному делу.
- Так возьми меня с собой. Я, знаешь, удачливая и могу помочь.
"А почему бы не взять? - мелькнула шальная мысль. - Гарфинкель не велика шишка, и Дину я могу представить ему как члена нашей автостоянки, а то и члена правления".
- Ну, если тебя не затруднит и ты через час подскочишь к "Беговой"...
- Договорились. Я принимаюсь за марафет. Сейчас девять десять, значит, в десять буду на "Беговой".
Радость предстоящей встречи отодвинула на задний план все проблемы и огорчения Дина понравилась мне с первого взгляда: она сидела за соседним столиком в обществе двух подружек и знакомого мне майора из журнала "Советская милиция", белолицая и голубоглазая, с пышными локонами рыжих волос с золотистым отливом - такие роскошные волосы я видел впервые. И черты лица утонченные, выразительные - только портреты писать. Одета неброско, но со вкусом: серая юбка и песочного цвета свитер, плотно облегающий её стройный стан и небольшие, по-девичьи острые груди.
В ресторан я заскочил с приятелем на часок лишь поужинать и обговорить то самое злосчастное интервью с известным летчиком, которое он предложил редколлегии. Мы оба были просто очарованы новоявленной Афродитой и почти не говорили о деле, таращили на неё глаза и мололи чепуху.
