Я волновался первые десять минут, но никто не выходил из дома. Когда прошло сорок пять минут, я, поняв, что все в порядке, вошел в дом, поднялся до второй площадки с зажженным фонариком, вынул из кармана Командора, валявшегося с раскроенным черепом, провокационные документы и прошел к машине, в которой сидел Даню. Через некоторое время показались полицейские «джипы».
Бан тоже должен был получить по заслугам — за свои злодеяния в Алжире, Анголе и Южном Вьетнаме.
Все прошло именно так, как было рассчитано. Ударив в темноте человека, поднявшегося на вторую площадку, Бан зажег спичку и увидел, кого он прикончил. Он понял, что этого ему не простят, и решил бежать — прошел подвал и, выйдя на улицу, свернул в сторону кладбища, откуда добрался кружным путем до западной окраины города и первым же самолетом улетел в Европу. Вскоре его нашли в Амстердаме, и он на Принсен-грахт проглотил пахнущую миндалем пилюльку.
Убийца понес наказание, но этого было мало. Надо было еще взвалить на него другие дела, чтобы запутать расследование.
Гаянэ часто рассказывала мне о своей подруге стенографистке-машинистке бельгийского посольства Ирен Тейтгат. Я послал ей письмо о готовящемся ограблении медицинского склада на французском языке и подписался: Эркюль Пуаро. Ирен, разумеется, показала это письмо Гаянэ, и та посоветовала сейчас же позвонить не только в министерство здравоохранения, но и в редакцию газет и иностранные посольства. Так была провалена акция «Санта Клоз».
Компрометация Бана была проведена очень просто. По моей, просьбе Гаянэ позвонила Бану и измененным голосом сказала, что ей надо встретиться с ним и передать привет от женщины, которая его давно любит. Затем я позвонил Ирен и измененным голосом сказал, что мне надо встретиться с ней и передать привет от одного человека, который ее давно любит. Бан и Ирен, одинаково заинтригованные, явились в назначенное время куда следует — к фонарному столбу перед служебным входом в бельгийское посольство, как раз напротив книжного магазина Монтелеоне. Между ними произошел разговор, в ходе которого они поняли, что кто-то подшутил над ними. А я залучил Умара Кюеле в книжный магазин — специально для того, чтобы он мог увидеть в окно Бана, разговаривающего с женщиной, вышедшей из бельгийского посольства. Когда началось расследование, Умар заявил Веласкесу о том, что видел за два дня до акции «Санта Клоз», как Бан секретничал с бельгийкой.
Несколько слов о себе. Природная скромность не позволяет мне пускаться в автобиографические подробности. Скажу только, что я поступил на частные курсы сыскного дела (компания Керриер) с одной целью: набраться нужных знаний для писания грамотных детективных книг. Но когда я узнал, что наиболее способных курсантов отбирают для дальнейших занятий и затем определяют на весьма доверительную работу и что я попал в число отобранных, у меня возникла мысль использовать этот дар фортуны: собрать нужные сведения для сочинения достоверных рассказов и повестей о действиях секретных служб.
А после встречи с вами, когда я понял, что вы поверили придуманной мною биографии и что я прошел (незаметно для себя) все тесты, я решил идти дальше. Будь что будет! Когда я учился в университете, профессора предрекали мне карьеру ученого, и я сам собирался стать историографом, но меня немного смущало то, что наряду с интересом к сугубо научным проблемам я ощущал неприличную для молодого ученого тягу к творениям таких классиков шпионской беллетристики, как Лекью, Оппенхайм и Уоллес. В знаменитом рассказе Стивенсона добропорядочный Джеккиль по ночам превращается в злодея Хайда. Во мне тоже боролись ученый Джеккиль и детективный Хайд, и, увы, победил последний и приволок меня к дверям сыщицких курсов.
Когда я узнал от вас, что вы решили послать меня на специальные курсы и затем в секретную школу «где-то в Африке», я решил последовать примеру Стетсона Кеннеди и Жана Ко. Первый — американский репортер — проник в Ку-клукс-клан, а потом на основе личных впечатлений написал книгу «Я был в Ку-клукс-клане». А второй — французский журналист — совершил одиссею по злачным местам, куда впускают только избранных, и потом опубликовал сенсационный репортаж о «сладкой жизни» парижской элиты.
