— Привет! Как жизнь? — сел я напротив неё.
— Привет, — тихо проговорила она, не поднимая глаз. — Как у тебя дела?
— Да, знаешь, неплохо — для пятницы тринадцатого.
И в самом деле, первая половина дня прошла без всяких проблем.
Я ожидал, что Ханна пошутит насчёт того, какой я суеверный. Но она не проронила ни слова.
Я вытащил из своего пакета сандвич и принялся разворачивать фольгу.
— Мой счастливый сандвич, — сказал я, — с арахисовой пастой и майонезом.
— Вкуснятина, — хмыкнула она, закатив к потолку глаза.
И наконец посмотрела на меня. Вид у неё был усталый. Глаза красные, воспалённые, как будто она плакала. Волосы всклокоченные, лицо серое.
— А ты чего в куртке? — спросила она.
— Да так просто… — замялся я. — Замёрз немного.
Она мрачно кивнула.
— Ты приехала в школу на новеньком внедорожнике? — спросил я.
Она покачала головой.
— Мы его ещё не получили. Отцу надо будет сначала заполнить кучу бумаг, — она глубоко вздохнула.
Я положил сандвич на стол.
— Ты как себя чувствуешь? Часом не заболела?
Она не ответила. Только опять вздохнула и уставилась в пол.
Я ткнул пальцем в её пакет.
— А у тебя что есть пожевать?
— Всего лишь фрукты, — пожала она плечами. — Мне есть не хочется.
Она открыла пакет, запустила туда руку и вытащила ярко–жёлтый банан.
Долго возилась с кожурой, наконец разорвала её.
— Фу, гадость! — её лицо исказила гримаса отвращения.
Она бросила банан на стол.
Внутри банан был совершенно испорченный. Какая–то куча чёрной полужидкой каши. Отвратительный кислый запах — как от блевотины — поднимался от него.
Ханна оттолкнула от себя банан.
— Мерзость, тухлятина.
— А шкурка совершенно свежая, — заметил я. — Почему же он внутри испорченный?
— Пожалуй, я лучше яблоко возьму, — хмуро проговорила Ханна.
И, разорвав пакет, достала большое красное яблоко. Повертела его в руках — и ахнула. Я увидел на румяном боку глубокую тёмную дырку. И прямо у нас на глазах изнутри вылез толстый коричневый червяк не меньше двух дюймов длиной. За ним другой, третий. Червяки вываливались из яблока на стол один за другим.
— Что это?! — вскрикнула Ханна.
И так резко отклонилась от стола вместе со стулом, что он перевернулся. И прежде чем я успел что–то сказать, она выбежала из столовой.
После уроков я отправился на тренировку по баскетболу, но по дороге решил поискать Ханну. Я беспокоился о ней. В столовой она вела себя так странно. Совсем была на себя не похожа.
Я напомнил себе, что была пятница, тринадцатое. Иногда люди ведут себя немного странно в этот день.
Но только не Ханна. Потому что она самый несуеверный человек из всех, кого я знаю. Она всё время проходит под лестницами, обнимает чёрных котов и считает всё это ерундой.
Да и почему бы ей так не считать? Ханна, наверное. Самый везучий человек на свете!
В коридоре захлопали дверцы шкафчиков — ребята собирались идти домой. Я направился было в спортивный зал, но повернул обратно. Не хотелось тащить туда свою крутку и рюкзак. Я решил засунуть их в свой шкафчик.
Но, увидев его в конце коридора, я нерешительно остановился. Прочёл надпись на двери: «СЧАСТЛИВЫЙ № 13». Конечно, я не забыл свой кошмарный сон и календарь из этого кошмара, приклеенный на дверцу.
Но мне надо было открыть шкафчик. Мне вовсе не хотелось таскать все свои вещи с собой до конца года!
— Эй, Люк! — обернувшись, я увидел Дарнелла Кросса. Стоя в дверях кабинета физики, он махал мне рукой. — Выиграют «Сквайры» у «Девенпорта»?
— Не такие уж они крутые, — отозвался я. — Мы их шапками закидаем.
— А ты играть будешь? — спросил Дарнелл и улыбнулся, потому что уже и так знал ответ.
— Как только перерасту Стретча! — ответил я.
Засмеявшись, он исчез в кабинете. Я сделал шаг к шкафчику № 13. Приблизил к нему лицо.
— Есть там кто–нибудь? — спросил я.
Тишина.
— Проверка на всякий случай, — сказал я и взялся за ручку.
Я чувствовал себя вполне уверенно. Две трети пятницы тринадцатого уже прошло, и пока что ничего ужасного со мной не приключилось.
Наудачу я сжал свою кроличью лапку. Потом сделал глубокий вдох — и потянул на себя дверцу.
