— Проклятые пушки, — сказал он вслух. — Ведь кто-то же найдет когда-нибудь это место! Разобрать бы их да сломать, чтобы знали: мы тоже были достойными людьми. Надо бы… Но дотрагиваться противно.
— Ну и что? Они все равно не действуют.
— Не действуют, потому что заблокированы. — То был один из его прошлых триумфов. — Но можно же разблокировать! Это — зло, милая. Их нужно сломать.
— Ну, если тебе так… — Нора привстала, открыв глаза. — А что, если выстрелить?
— Нет, — немедля ответил Линдсей.
— Взорвать «Консенсус» пучком частиц! Тогда кто-нибудь заметит.
— Что заметит? Что мы — уголовники?
— Раньше это были бы просто мертвые пираты. Все в порядке вещей. Но сейчас разразится такой скандал! За нами обязательно прилетят. Чтобы такое не повторилось.
— Ты согласна рискнуть мирным фасадом, который пока что демонстрируют людям пришельцы? Только ради того, чтобы нас, может статься, спасли? Представляешь, что с нами сделают, когда прилетят?
— Что они могут сделать? Убить? Мы и так почти уже мертвые. А я хочу жить.
— Уголовницей? Всеми презираемой?
— Как раз в этом для меня ничего нового нет, — горько улыбнулась Нора.
— Нет, любимая. Всему есть предел.
Она погладила его по спине:
— Я понимаю.
* * *
Две ночи спустя он проснулся в страхе: астероид тряхнуло. Норы рядом не было. Вначале он решил, что это метеорит — штука редкая, но ужасная. Он прислушался, не шипит ли где уходящий в трещину воздух, но в туннелях все еще отдавалось эхо.
Увидев Нору, он сразу обо всем догадался.
— Ты все-таки выстрелила.
Ее трясло.
— Перед тем как стрелять, я сняла «Консенсус» с якоря. Вышла на поверхность. Там что-то жуткое. Пластик течет из жерла кольца в пространство.
— И слушать не желаю.
— Но я должна была это сделать. Ради нас. Прости меня, милый. Клянусь, я никогда больше не обману тебя.
Некоторое время он хмуро молчал.
— Думаешь, прилетят?
— Не исключено. Я только дала нам шанс… — Нора была расстроена. — Тонны пластика. Вылезают, как паста из тюбика. Вроде гигантского червя.
— Случайность, — сказал Линдсей. — Запомни, нужно будет сказать, что все вышло случайно.
Она виновато взглянула на него:
— Теперь я разрушу пушку.
Он печально улыбнулся и потянулся к ней:
— Что сделано, то сделано. Будем ждать.
ESAIRS XII
17.07.17
Сквозь сон до слуха Линдсея донеслись мерные глухие удары.
Нора, как обычно, проснулась первой и тут же стряхнула с себя остатки сна.
— Что-то шумит, Абеляр.
Линдсей просыпался мучительно, веки никак не хотели разлепляться.
— Что там? Утечка?
Она выпуталась из простыней, оттолкнулась босой ногой от его бедра и зажгла свет.
— Вставай, милый. Что бы там ни было, это надо встретить достойно.
Нет, не так предпочел бы Линдсей встретить смерть. Но вместе с Норой… Он облачился в шнурованные штаны и пончо.
— Тяги нет, — сказал он, трудясь над сложным шейперским узлом. — Это не декомпрессия.
— Значит, спасатели! Механисты!
Они устремились к шлюзу.
Один из спасателей — наверное, самый смелый — сумел протиснуться в шлюз и пробраться в загрузочную камеру. Он неловко балансировал на носках громадных, похожих на птичьи лапы башмаков скафандра. Линдсей в изумлении взирал на него из туннеля, сощурившись и козырьком ладони прикрыв глаза.
У пришельца имелся мощный фонарь, водруженный на «переносицу» вытянутого шлема. Луч света, вырывавшийся из фонаря, был ярок, словно сварочный электрод, — жесткий, зеленовато-голубой, переходящий в ультрафиолет. Коричневый с серым скафандр, собранный складками на сочленениях пришельца, был усеян разъемами.
Луч фонаря выхватил их из темноты, и Линдсей, сощурившись, отвернулся.
— Вы можете называть меня «лейтенант», — сказал пришелец на бейсик-инглиш, вежливо сориентировав свое тело по вертикали.
Линдсей положил руку Hope на предплечье.
— Я — Абеляр, — представился он. — А это — Нора.
— Как поживаете? Я желаю обсудить это имущество.
Пришелец достал из бокового кармана что-то вроде пачки бумаги. По-птичьи быстрым движением он встряхнул пачку, и та развернулась в телеэкран. Он поставил экран у стены. Приглядевшись, Линдсей не обнаружил линий развертки — картинка состояла из миллионов крохотных цветных шестиугольников.
