— Эй, стригунок, ты не прячься, ты ешь! — прикрикнула на меня бабка. — На-ка!
Я убрал бубен от лица и, обнаружив, что мне под нос сунули шипящую тварь, на инстинктах ударил ту отравленной иглой, не заботясь о конспирации. И слегка окосел сначала от количества скверны, из нее полившейся, а потом оттого, что моя иголка вонзилась не в астральную плоть твари, а в деревянную фигурку той самой зверушки с ластами вместо ног. Ничего не понял. Как из такой мелкой и хилой тварюшки могло появиться столько, я уже не хотел задумываться. И так в голове каша.
Я все же подозрительно оглянулся — ни сама Мастер, ни глава клана никак не отреагировали на несвойственное для Оружия действие. Что ж, похоже в окружающем дурдоме небольшого несоответствия никто не заметил.
— Объемная, — все же констатировал я факт, чувствуя приятное насыщение, причем даже с легким перееданием. Давно это было. Кажется, в последний раз я был полон только в тот злополучный рейд со Швеей.
— Ну дык полный был сэвен, — кивнул мне старик. — Эко ты его проколол… Придется нового делать, аднака. Ну ничего, с голодухи простительно.
Вот тут я ошалел окончательно: до меня дошло, что это была не настоящая тварь, а живая замена кубам! Живая! Куда я попал, прародители?!
— Завтра приходи, охота пора делать, — проворчал дед, а бабка добавила, обращаясь к Марине:
— Сейчас домой иди, отдыхай. Детей корми. Завтра ночью снова камлать будем. Сэвен, который я тебе при отъезде дала, найди и рядом с постелью положи, тогда он с вами сюда перенесется. Наполнять будем.
Марина:
Ох и ни фига себе тундра!
Нет, я помнила, конечно, что, когда я была маленькая и болела, мама, помимо аспирина и травяных чаев, лечила меня сказками про жизнь на стойбище, пела наши родовые песни и стучала в бубен.
Потом я засыпала, и во сне всегда приходила бабушка Гиттиннэвыт, показывала мультик по мотивам чукотских народных легенд и поила «жиром». И на следующее утро я всегда просыпалась абсолютно здоровой.
Но, блин, все же современное атеистическое воспитание накладывает свой отпечаток. Я выросла и не то чтобы забыла все это, скорее не вспоминала. А к причудам бабки и прочей родни относилась как к забавным вывертам пожилых людей…
И на тебе. Хотя вот прикинуть — даже ведь не подумала бабкиного наказа ослушаться. Надо избранника голым задом на оленя — значит, надо. Берем и укладываем.
Короче говоря, вся эта фантастика с порталами и инопланетянами прямо тютелька в тютельку наложилась на родную чукотскую мистику. И в результате мы имеем… фиг знает что.
Как в комнату вернулись, не заметила. Он лежит, бубном прикрылся, от сытости светится. Я на нем сижу. Тоже неплохо себя чувствую. А дальше что?
Будто услышав, парень приоткрыл слегка пьяные и какие-то блестящие глаза. Они у него чуть посветлее стали, что ли? Карие, но не черный шоколад, а ближе к молочному… О-о-о! Кто-то вспомнил, что он не только наложник, но еще и насильник? Ц-ц-ц… вовремя.
— Сейчас… тебе тоже… — пьяно выдохнул он, приподнимаясь на локтях, а потом и вовсе хватая меня в охапку и роняя на себя. И окончательно раздухарился: дразня, лизнул меня в подбородок.
По мне как волна прошлась, легкая, но вполне ощутимая. Может, это «жир» был, которым он поделился, может, еще что, а только возбуждение такое нахлынуло, что я то ли застонала, то ли зарычала и вцепилась в парня всеми конечностями, приникнув в поцелуе. Ой-вэй, теперь уже и непонятно, кто кого первый изнасилует.
— Мастер-р-р-р, — ответил мне он похожим рыком, слегка прикусывая шею.
— Угу, — промычала я, жадно выцеловывая дорожку от уха к ключице, и нетерпеливо поерзала, привстала, «ловя момент», а потом плавно опустилась, удовлетворенно взрыкнув и чувствуя его внутри себя.
Парень как-то странно усмехнулся и качнулся навстречу, раскрываясь, как… э… я таких слов не знаю. Раскрываясь как-то! В меня как хлынуло… у-у-у, наверное, энергия — другого названия у меня нет. Это нечто билось в такт нашим телам и с каждой вибрацией менялось, переливаясь туда-обратно, становясь все горячее и гуще…
А потом БАБАХ!
Натурально бабах. Звездочки в глазах, и не только у меня. И кошачий концерт на полную громкость — с ума сойти, я в жизни так контроль не теряла, чтобы орать на весь дом… И от своего насильника таких интенсивных… эмоций… реакций… тоже не ожидала.Черт возьми, если он и дальше будет так трахаться, я его сама к оленю привяжу пожизненно и никому не отдам и без заветов бабки Гиттиннэвыт.
