Все время я наблюдаю, всматриваюсь, вслушиваюсь, но следов влияния Шаммат пока что почти не заметно. Чувствуется, однако, что гармония Роанды нарушена грядущими невзгодами.
Путешествие увлекло меня, хотелось, чтобы оно длилось вечно. Прекрасна эта старая Роанда. За все время своих странствий не находил я планеты столь приятной, приветливой, обращающей тебя к себе самому, околдовывающей, соблазнительной. Очаровывала эта страна, как чарует улыбка или легкий смех, как будто говорящий: «Что, удивлен? Да, я такая! Да, я подарок. Да, без меня можно обойтись, я щедрость бытия, и я во всем, во всем…» Но все, что меня окружало, увы, обречено было исчезнуть. Каждый шаг по упругой теплой почве, под пышной сенью широколиственных лесов, среди буйно разросшихся кустов, казалось, сопровождался еле слышным шепотом: «Прощай, прощай, Роанда, прощай…»
Город Круг заявил о себе тихой мелодией. Я сначала услышал город и лишь потом, всмотревшись, обнаружил его строения. Гармония математики выплеснулась в мелодию, поглотившую меня, чуть не заставившую забыть о происках Шаммат. Мелодия притягивала не меня одного: к городу стремились животные, вслушивались, замирая на долгие минуты, лениво бродили вокруг. Я расположился на отдых под большим деревом, привалился спиной к его стволу и вскоре проснулся в окружении семейства львов: трех взрослых и нескольких малышей, каждый из которых превосходил меня размерами. Взрослые улеглись рядом, задумчиво глядя на меня янтарными глазами, малыши принялись возиться, прыгали через меня, кувыркались, пока взрослые их не отозвали.
Лес редел, между деревьев появились каменные конструкции. Давно я не видел Камней, с интересом осматривал выполненные из них правильные геометрические построения. В камнях вокруг других городов, которые я проходил или огибал, толпились привлеченные их гармонией животные, но здесь, возле Круга, они остерегались туда заходить. Музыка, если это слово можно применить к звуковому фону камней, здесь звучала слишком громко, зверье как будто натыкалось на невидимый забор. На птиц, впрочем, запретительное действие этой незримой изгороди не распространялось, их пение и чириканье вплеталось в мелодию камней.
Проход сквозь каменный пояс мне удовольствия не доставил. Там уже чувствовалась подступающая болезнь. Но Камни сплошным кольцом окружали Круг и вывели меня к спокойной реке, кольцом охватывавшей город. Ее рукава сначала расходились, обнимая городскую застройку, затем сливались в обширном озере, из которого вытекали два потока — на восток и на запад. На берегу реки ожидали ялики, скифы, каноэ, и я без проблем переправился через реку. На противоположном берегу музыка Камней смолкла. Сменившее ее молчание оказалось такой глубины, что поглощало звуки шагов, стук строительных инструментов, голоса.
На берегу перед закруглением построек раскинулись огороды, окружавшие город. В них трудились огородники, мужчины и женщины, естественно, не обратившие на меня никакого внимания, ибо я ничем от них не отличался. Облик их производил приятное впечатление: выразительные смуглые лица, открытые воздуху конечности, одежда по преимуществу синего цвета. Синий здесь преобладал не только в одежде, прекрасно сочетаясь с голубизной безоблачного неба.
В городе Круге не было ничего некруглого. Круглый в плане и четко очерченный, он не мог разрастаться за свои границы. Круглы его постройки, накрытые полусферами куполов; цвета стен и кровель нежные пастельные, кремовые, розоватые и голубоватые, желтоватые и зеленоватые, оживляемые ярким солнцем. Город окружала кольцевая дорога, обсаженная деревьями, вдоль которой тянулись огороды. Народу на улицах немного. Раз я заметил группу беседующих в саду, и снова привлекли мое внимание их сила, здоровье, спокойная уверенность. Эти люди не выглядели слабее огородников, так что напрашивался вывод об отсутствии различий между физическим и умственным трудом. Не останавливаясь, я поприветствовал их, и они ответили на приветствие. И снова я обратил внимание на здоровый блеск их коричневой кожи, на их большие, по большей части карие глаза. Все женщины тут были с длинными, чаще каштановыми волосами, украшенными цветами и листьями. Одежда в основном состояла из брюк и туник, синих с белой отделкой.
