Все кивнули.
– Решение суда – виновен! – выкрикнул один из них.
– Кто-нибудь возражает? – спросил Нокс.
Никто не возражал.
Пленник продолжал вырываться, крича:
– Нет! Это ошибка!
Хейл знал, что говорилось в договоре. Предательство команды, дезертирство или отказ сражаться в бою караются таким образом, как квартирмейстер или большинство сочтут заслуженным.
– Поднимите его, – приказал Хейл.
Обвиняемого рывком поставили на ноги.
Этот жалкий негодник поставил его в неудобное положение перед Андреа Карбонель. Неудивительно, что она была такой самодовольной. Она все знала. Все его планы теперь могли рухнуть. Смерть этого человека будет мучительной. Будет уроком для всех.
Нокс вытащил пистолет.
– Что ты делаешь? – спросил он квартирмейстера.
– Определяю кару.
Обвиняемый понял свою судьбу, и страх исказил его лицо. Он снова попытался вырваться.
– Это как квартирмейстер или большинство сочтут заслуженным, – процитировал Хейл. – Что скажет большинство?
Он наблюдал, как команда «Эдвенчера» восприняла намек, и все до единого ответили: «Как скажете, капитан», каждый был доволен, что умирать не ему. Обычно капитан никогда не спрашивал квартирмейстера перед командой или наоборот. Но это было военное время, когда слово капитана становится неоспоримым.
– Он умрет в семь часов утра в присутствии всей команды.
3.14
Кассиопея отъехала от дома Шерли Кэйзер, нашла пустую автостоянку на торговой улице и позвонила в Белый дом.
– Тебе это не понравится, – сказала она Эдвину Дэвису.
И рассказала ему все, утаив только последнюю тему, которую обсуждала с Кэйзер.
– Однако тут существует возможность, – сказала она. – Мы можем вывести из тени Хейла, если сыграть правильно.
– Понимаю.
Нужно было сказать еще многое, но она устала, и с этим можно было повременить.
– Поеду лягу спать. Можно будет поговорить утром.
После секундной паузы Дэвис ответил:
– Я буду здесь.
Кассиопея прервала связь.
Не успела она завести мотоцикл и поехать на поиски мотеля, как телефон зазвонил. Она взглянула на дисплей. Коттон. Самое время.
– Что случилось? – спросила она.
– Еще одна веселая ночь. Мне нужна секретная служба, чтобы выяснить по номерному знаку, кому принадлежит машина. Но, пожалуй, я это уже знаю.
Он рассказал ей о происшествии в Мэриленде.
– Но есть и светлое пятно, – сказал он.
Ей оно было бы кстати.
– Шифр разгадан. Теперь я знаю, какое сообщение Эндрю Джексон оставил Содружеству.
– Ты где? – спросила Кассиопея.
– В Ричмонде. В прекрасном отеле с названием «Джефферсон».
– Я во Фредериксберге. Долго туда добираться?
– Около часа.
– Еду к тебе.
* * *
По ходу предварительного изыскания в Национальном архиве я обнаружил письмо, которое Роберт Паттерсон, профессор математики в Пенсильванском университете, написал Томасу Джефферсону в декабре 1801 года. В это время Джефферсон был президентом Соединенных Штатов. И Паттерсон, и Джефферсон состояли в Американском философском обществе, группе, поощрявшей исследования в естественных и гуманитарных науках. Оба увлекались шифрами и кодами, регулярно обменивались ими. Паттерсон писал: «Искусство тайнописи занимало государственных деятелей и философов в течение многих столетий». Но Паттерсон констатировал, что большинство шифров были «далеки от совершенства». Для Паттерсона совершенный шифр обладал четырьмя достоинствами: 1) он должен быть пригоден для всех языков; 2) быть простым для изучения и запоминания; 3) легким для чтения и письма и 4) главное – «быть совершенно непонятным для всех, незнакомых с конкретным ключом или секретом дешифровки».
Паттерсон включил в письмо образец шифра, такого трудного для декодирования, что он «бросит вызов совместной изобретательности всего человеческого рода». Смелые слова для человека девятнадцатого столетия, но тогда не существовало высокоскоростных компьютеров.
Паттерсон сделал эту задачу особенно трудной, объяснив в письме, что сначала писал текст сообщения вертикально, столбцами, слева направо, используя строчные буквы или пропуски, рядами из пяти букв. Потом добавлял в каждую строку произвольно взятые буквы. Для расшифровки требовалось знать количество строк, порядок, в котором эти строки написаны, и количество произвольно взятых букв в каждой строке.
